Глава шестая

Говорится о важности делать в совещаниях перерывы

Глава шестая

В которой говорится о важности делать в совещаниях перерывы

Петербургская губерния. Царское село. Здание Царскосельского лицея

22 февраля 1917 года

Любая простая задача может быть сделана неразрешимой, если по ней будет проведено достаточно совещаний.

(Райнер Мария Рильке)

— И всё-таки во взаимодействии с бронедивизионом я вижу серьезные сложности, Михаил Александрович!

Брюс и Пётр возникли в комнате, где проводилось небольшое совещание как раз во время жаркой дискуссии. Говоривший начштаба Юзефович даже раскраснелся и ослабил воротничок кителя, что казалось немыслимым нарушением устава и приличий, но тут, в комнате, было жарко натоплено и позволить себе вольности могли все, кроме великого князя, который смотрел на нарушения эти сквозь пальцы. Докладчик:

— Конечно, бронемашины — это хорошая ударная сила, особенно пушечные. Но сразу возникают проблемы иного плана. Их мобильность далеко не равнозначна мобильности кавалерийских соединений. И если я могу твердо гарантировать марш наших кавдивизий в пятьдесят-шестьдесят вёрст, то уверенности, что техника сможет в таком же темпе преодолеть это расстояние у меня нет. Это раз! Сразу же усложняется обеспечение наших боевых соединений: необходимость постоянно в обозе иметь бензин. Машинное масло, шины, запасные части плюс бригаду ремонтников, которые смогут быстро ввести сломавшуюся технику в строй.

— Я поддержу Якова Давидовича. — вступил в дискуссию Багратион. — Наличие бронедивизиона при всех его положительных качествах лишит наш корпус главного преимущества — подвижности! А манёвренность кавалерийских частей их главное преимущество! Если мы не сможем совершать стремительные! Я подчеркиваю — стремительные марши! То грош цена нашему воинскому соединению.

— Я вижу уникальное единодушие среди старших офицеров — чуть растягивая слова, задумавшись, произнёс Михаил. — Все присутствующие с сиим мнением согласны?

Тут же раздался нестройный гомон — но ни одного слова в поддержку бронетехники сказано не было.

— И что вы предлагаете делать для усиления возможностей вашего соединения? Согласитесь, в рейдах нужна артиллерия, хотя бы для подавления пулеметных расчетов противника, а мобильные пулеметы, которыми оснащены броневики тоже не помешают?

— Михали Александрович! Считаю, надо усилить конноартиллерийский дивизион хотя бы еще одной батареей — этого будет достаточно. А по поводу мобильности пулеметных точек, так вы нам сами подсказали идею, десять дней назад на совещании, помните, что можно попробовать поставить пулеметы на подрессоренные повозки. Мы попробовали. Получилось неплохо! По проходимости эта «тачанка», так ее солдатики окрестили, куда как лучше бронемашины будет, по скорости хода как раз вровень с кавалеристами пойдет, да. она лишена защиты, если не считать щиток максима, но мобильность тут важнее бронированности.

Князь Багратион выглядел весьма довольным собой. Конечно, он знал, что эту идею князя никто не рванулся с места в карьер проводить в жизнь, а вот он углядел реальные возможности!

— И что? Передавать от вас бронедивизион обратно? — подумал вслух великий князь и генерал-инспектор кавалерии по совместительству.

— А вот этого делать не следует, Михаил Александрович! — подал голос генерал Половцев. — Думаю, надо правильно эту приданную нам силу использовать. Что я имею ввиду? Например, доставить бронедивизион к месту намечающегося прорыва и использовать вместе с пехотными частями или даже вездеходами Пороховщикова для прорыва обороны противника. После чего в прорыв входят кавалерийские соединения, но бронемашины остаются в тылу, ремонтируются, пополняются боезапасом и топливом. А используется в точке выхода наших кавалерийских частей из рейда по тылам противника.

— Здравая мысль, Пётр Александрович! Вот только, чтобы знать место и дату выхода соединения из рейда надо иметь радиосвязь. Знаю, что станцию вам выдали, но вот она у вас простаивает без дела. Как так?

— Станцию нам выдали, Михаил Александрович, а вот человека, умеющего с нею обращаться — нет. Пишу, прошу, звоню. Толку — ноль!

— Думаю, этот вопрос, Дмитрий Петрович, я вам решить помогу.

«Тебе пора, момент удачный» — подал сигнал Брюс. И эфирное тело Петра рвануло вниз.

Сидевшее в кресле тело великого князя внезапно обмякло. Тут же совещание превратилось в бардак, поскольку все начали суетиться вокруг потерявшего сознание великого князя. Кто-то побежал за водой (факт: всяких алкогольных напитков в комнате было с избытком, а вот банальной простой воды — нет), кто-то кричал: «Доктора!», а кто-то за этим самым доктором и побежал. Князь дышал, но как-то тяжело, его воротничок сразу же ослабили, как принесли воду — побрызгали ею в лицо, но ничего не помогало. Вскоре явился и местный эскулап. Извлекший из чемоданчика нечто дурно пахнущее. Что и подсунул великому князю под нос. Болезный чихнул и открыл глаза. Доктор пощупал пульс, выслушал сердце пациента и произнёс тоном, не оставляющем и капли сомнения: