— Ваше… — начал было Багратион, но был нервно остановлен Михаилом.

— Князь!

— Простите, Михаил Александрович, запамятовал. Поутру начали поступать техника и люди. Разместили. Конечно, тут тесновато. Фактически, в Царском селе мы разместили три полка полностью. Один еще расквартировываем прямо с колёс. Третья бригада расположена в окрестных селах, но за пару часов мы ее тут соберем при надобности. А вот куда распихнуть прибывающее пополнение пока даже не знаю. Это две бригады и артдивизион.

— Разрешаю занять дворец и все прилегающие к нему помещения. Распоряжение по двору я отдал еще в столице, так что неожиданностью это не будет. Ценности запрут в особой комнате. Но я уверен, что ваши бойцы будут себя вести достойно.

— Мы, Михаил Александрович, хотя и Дикая дивизия, но не дикари, понятие имеем. — заметил Юзефович.

— Да я, Яков Давидович, в сем и не сомневаюсь. — Они зашли в комнату, где расположился командующий корпусом, князь Багратион. По всей видимости, тут ранее располагался кабинет директора лицея, о чём свидетельствовал небольшой предбанник с местом для секретаря, которое сейчас занимал адъютант командира корпуса.

— В Михаила? — допетрил Пётр.

— В него! Ранее он был вероятным регентом и наследником престола, но специально влез в морганатический брак, дабы никаких шансов занять престол не оставалось. — ответил дух Брюса.

— Ха! Я на шлюхе женился, и все проглотили да государыней-императрицей ее именовали. Кому это мешает?

— Ну, не всё так просто! Семья Романовых тот еще гадюшник! И все они жаждали смерти или устранения Николая.

— Разберемся! Если надо, сократим семейку на пару голов! Не привыкать! — мысленно Пётр уже потирал руки, готовясь взяться за топор. Брюс был доволен. Кажется, герр Питер приходит в себя.

— Есть у меня сомнения, герр Питер, что ты справишься в одиночку. Так что решил я тебе помочь.

— И как? — несколько подозрительно отозвался император, сюрпризы Брюса его начали настораживать.

— Придется мне тоже отказаться от бесплотной сущности и вселится в прямого подчиненного твоего родственничка, командующего кавалерийским корпусом, генерала Келлера. Тот известный монархист, его биографию я изучил, так что проколоться не боюсь. А для решения вопроса со властью еще один кавалерийский корпус, да еще и из ветеранов, будет как конфетка, спрятанная в шкафу.

— Скажи-ка Брюс, а вот эта идея, создавать недалеко от Санкт-Петербурга целую конную армию не ты ли, случайно, государю-главнокомандующему подсказал?[2]

— Ну… я, скажем так, сумел договориться с его тщедушной душонкой.

— Ну и хлыщ ты, Брюска…

— Мин херц, прости меня за инициативу, но мне надо было создать хоть какие-то условия, чтобы ты смог взять власть и удержать её. Михаил чуть ли не единственный родственник, что остался Николаю верен. Как и генерал Келлер был чуть ли не единственным из военачальников, готовым повести свои войска подавить революцию. Но силы их размещались слишком далеко от столицы, кстати, не забывай, ее переименовали в Петроград.

— Болваны! — взорвался Пётр.

— Согласен, герр Питер, но тут как раз пожелать мы ничего не можем, пока власть не возьмём.

— Да… Наслаждайтесь последними мгновениями бесплотного существования, мин херц!

Брюс впал в некоторое поэтическо-романтичное настроение, продекламировал:

— Поедем в Царское село, там улыбаются мещанки, когда гусары после пьянки садятся в крепкое седло. Поедем в Царское село!

— Что это?

— Это начало стихотворения, некого Осипа Мандельштама. Поэта без подштанников.

— Жид[3] или лютеранин? — уточнил государь.

— Жид.

— Но пишет знатно. «Поедем в Царское село». А мы тоже сюда «Поехали!» Вижу, Брюска, смерть тебя не слишком-то поменяла, всё так же любишь пошутить. А почему этот жидок поэт без подштанников?

— Так в революционном будущем главный пролетарский писатель Горький выпишет Мандельштаму штаны, а вот подштанники выписать откажется, мол, хватит и одних штанов.

— Удивительно провиденье твоё, Господи! — произнёс Пётр.

— Абсолютно согласен с тобою, мин херц. — отозвался Брюс. — Но нам пора и приступать!

[1] Напоминаю, душам ведомо не только то, что было, но и то, что будет. А посему некоторые термины будущего тоже им доступны, а чем пользоваться — своими привычными или новомодными –дело каждого духа по отдельности. Мы же их ограничивать не будем, не наша работа.

[2] В РИ до формирования конармии в царском войске так и не дошли руки. А вот Кавказский туземный корпус формировать начали, но уже много позже свершившейся Февральской революции.

[3] Напоминаем, что во времена Петра евреев именовали жидами и никакой негативной коннотации в этом термине не было.