— Простите, господа, что перебила вас. Слушаю.

— Государыня, крепитесь. Мы вошли в кабинет Николая Александровича и нашли его мертвым.

— Что??? — ноги вдовствующей императрицы ослабли, в обморок она не упала, но вынуждена была опустить на стул, который так удачно стоял за ее спиной.

— Как это? — смогла она еще выдавить из себя.

— Следов насильственной смерти мы не обнаружили, но исключить, например, яд невозможно. Я вызвал в Зимний своих лучших следователей, Константин Иванович вызвал отряд, который перекроет все подходы к Зимнему на время следствия. Данные о смерти императора мы предпочти до разговора с вами засекретить. Сергей Семёнович отдал приказ о приведении верных частей гарнизона в боевой порядок.

— Минуту, господа, дайте мне минуту…

(Государыня Мария Фёдоровна с детьми)

Государыню душили слезы, но показать слабость перед ее поданными она не могла. Мария Фёдоровна вышла в туалетную комнату, где дала волю слезам. Она подарила супругу шестерых детей, четверо из них были мальчики. Из ее детей в порядке были только девочки: Ксения вышла замуж за Сандро (Александра Михайловича), довольно близкородственный брак получился. А Ольга заключила брак с герцогом Ольденбургским, правда, назвать этот союз удачным нельзя было. В пятнадцатом году она вышла замуж второй раз за помещика Николая Куликовского. А вот с мальчиками было всё сложнее: Александр умер, когда ему еще не исполнилось и года, от туберкулеза слишком рано скончался Георгий, подававший большие надежды. Михаил отличался весьма своенравным характером и старался всеми силами избежать царского венца, хотя Николай и хотел передать трон ему. Гессенская муха помешала. А был бы неплохой вариант. И вот теперь нет и Николая. И сразу возникает вопрос: «КТО?». Официально на трон должен взойти малолетний Алексей, сын Николая Второго. Но тут же вопрос стоит о регентстве. Хотя, о регентстве ли? Мальчик больной гемофилией вряд ли доживёт до совершеннолетия, поэтому потомству Николая пути на трон нет. И отдавать царство в руки кого-то из братьев Александра Александровича вдовствующая императрица не собиралась. Как и не собиралась оставить у власти Алису, которая теперь именовалась Александрой Фёдоровной, а, по сути своей, оставалась британской принцессой, так и не став русской государыней.

Дав себе пару минут на слезы, Мария Фёдоровна быстро привела себя в порядок и вышла к ожидающем ее государственным деятелям.

— Господа, ситуация чрезвычайная! Ваши меры по соблюдению секретности ситуации полностью одобряю! Более того. настаиваю на том, чтобы эти меры еще более ужесточили. Ни одного слова в прессу проникнуть не должно! Я немедленно соберу семейный совет, на котором мы определимся с наследованием престола. Ситуация со здоровьем цесаревича Алексея весьма сложная, поэтому прошу вас хранить тайну, в том числе и от Гатчины. И постарайтесь способствовать сохранению спокойствия в столице. Особенно обратите внимание на жесточайшие меры по обеспечению столицы хлебом!

— Сделаем всё, что в наших силах, государыня! — заверил вдовствующую императрицу Протопопов.

— Я советую вам сделать больше того, что в ваших силах, господа!

На этом высочайшая аудиенция была окончена.

Глава девятая

Господа заговорщики испытывают чувство неопределенности

Глава девятая

В которой господа заговорщики испытывают чувство неопределенности

Петроград. Квартира князя Львова.

23 февраля 1917 года

Выбор — это разрешение неопределенности, путем принятия решения в условиях, где присутствует несколько различных вариантов

(Алексей Христинин)

Георгий Евгеньевич Львов, князь, и далекий потомок славного Рюрика, пребывал в странном состоянии. Всё было оговорено. План свержения власти ненавистного императора, который оказался тряпкой, а не государем, был окончательно готов, в него вовлечены не только думские деятели и богатейшие люди государства Российского, но и высшее армейское руководство. О! Среди военных тех, кто готов руку отдать, но голову императору-подкаблучнику снести, оказалось такое превеликое множество, что оставалось только удивляться, как это еще войска сами не взяли судьбу государства на свои штыки. Сегодня государь должен был отбыть в ставку, в Могилёв. И сегодня же по столице должна была прокатится тщательно подготовленная волна погромов и беспорядков. Хлебные спекулянты по убедительной рекомендации думского руководства припрятали зерно, создавая ажиотажный спрос и повышая тем самым цены на хлеб. И в это время правительство Николая не делало ничего для исправления положения в столице. Государь слишком отвлёкся на болезнь дочери (из-за которой государыня осталась с детьми в Гатчине), и только настоятельные телеграммы главкома Алексеева заставили его оторваться от семейных дел и вернуться к управлению державой.

Но вот дальше произошло нечто неладное… И как это понимать? Львов был в растерянности. Государь прибыл в Зимний, куда вызвал для доклада министра внутренних дел с помощниками… и никуда не поехал. Что это? Неужели крайне осторожный господин Протопопов рискнул, взял на себя ответственность и доложил царю о готовившемся перевороте. В то, что следаки охранки не были в курсе надвигающихся событий, Георгий Евгеньевич никоим образом не верил. О заговоре знали многие, поскольку он был, так сказать, «на злобу дня» принят всем обществом государства Российского. Подозревали намного же больше, даже молочницы с Выборгской стороны могли сказать, что готовится устранение природного царя. И Протопопов знал… но не считал должным что-то предпринимать. Тут, с назначением Николай Александрович Романов откровенно опростоволосился[1].

(князь Львов — депутат Государственной Думы)

То, что события пошли не по плану вносило в заговор весьма неприятные коррективы. Необходимо реагировать на изменяющуюся обстановку, но перед этим надо сообразить, каким образом эта обстановка переменилась. А вот с достоверной информацией (что оказалось неожиданностью) было весьма туго.

И тут раздался звонок, а через несколько секунд в кабинете князя возник взъерошенный, похожий на вытащенного на берег со дна морского ежа Александр Иванович Гучков — главный вдохновитель заговора против императора Николая. Надо сказать, что свержение монарха, но не монархии — было личной целью председателя Государственной Думы, его, можно сказать, идеей-фикс. Особенно нашего думца раздражала англичанка-императрица. И тряпка — ее муж. Слишком тихий, слишком трусливый, слишком семейный, он казался прямой противоположностью громогласному, чересчур активному задире-Гучкову. Со Львовым они тоже составляли весьма странный политический дуэт. Львов казался уравновешенным, чрезмерно осторожным, что и стало тем фактором, что вывело его к вершинам власти. Решительный и слишком авантюрный его визави тоже одно время претендовал на роль главы «ответственного» министерства, где под ответственностью имелось ввиду, что господа министры будут подотчетны и отвечать только перед Думой, влияние же императора на правительство, таким образом, исключалось. Полностью исключалось. Дума хотела сесть на финансовые потоки и управлять государственной казной, а для этого надо было убрать из уравнения Аликс. Императрица так просто контроль за финансами не отдаст, в смысле не даст супругу выпустить этот важнейший рычаг власти, а сейчас именно он стоял на кону. Увы, но сами не понимая, что они делают, богатейшие нувориши России ставили на кон существование государства. Да, так далеко их планы не шли. Но кто вам сказал, что всё должно совершаться по планам, а не им вопреки? Как говорил кто-то из великих, диспозиция существует до первого выстрела в битве. И это правда!

(Александр Иванович Гучков, фото 1915 года)

— Дорогой Александр Иванович! Вам что-то удалось выяснить? Ситуация как-то стала несколько неуютной, не находите ли? — обратился Львов к ворвавшемуся в его кабинет главе Государственной Думы.

— Да нахожу ли я, уважаемый Георгий Евгеньевич? Я впервые не могу найти даже намека на суть происходящих событий. Вот те немногие факты, что удалось мне собрать, извините, если я скажу что-то, что вам уже известно… — в ответ хозяин кабинета только пожал плечами. В любом случае, сейчас даже крохи информации могли сыграть решающее значения для принятия какого-то решения. Гучков же продолжил: