— Чем вы и воспользовались, — не преминул вставить Павел, так же, как и Александр разглядывая голограмму.

— Верно. Мы существенно модернизировали «Агенор» исходя из наших требований. Как вы можете увидеть на проекции, внутренняя гравитация составляет чуть более ноль целых восьми десятых от земной. Пространство для проживания изначально примерно восемьдесят процентов от внутренней поверхности барабана…

— Две сотни квадратных километров, — сказал Демченко. — А шикарно, однако. Есть где развернуться.

Зарин и сам находился в лёгкой фрустрации. Нынешние космические станции можно было назвать как угодно, но только не тесными. Разумеется те, что имели сопоставимые с «Агенором» размеры.

Но ни одна из них не могла дать такой свободы, как эти колонии старого образца. Александр живо представил себе, каково это, жить внутри гигантского цилиндра, где ты можешь спокойно выйти из дома, посмотреть наверх и увидеть жилые районы, парки, сельскохозяйственные зоны и даже небольшие водоёмы. Прямо у тебя над головой!

Да даже просто от подобных мыслей могла закружится голова.

— Отчасти верно, — согласился с десантником Карличенко. — Мы использовали не всю доступную площадь. Изначально колония предполагала проживание трёхсот тысяч человек. Это с учётом обслуживающего персонала, колонистов, а также команды самой колонии. Расчёты систем самообеспечения, гидропонных ферм и сельскохозяйственных областей станции исходили из этого количества плюс двадцатипроцентный запас прочности.

Александр удивлённо переглянулся с Павлом.

— Триста тысяч?

— Да, — Карличенко улыбнулся. — Но это изначально. Для нас же такие показатели являлись избыточными. Чрезмерно избыточными. На сегодняшний день на «Агеноре» проживало тринадцать тысяч шестьсот тридцать два человека. Поэтому значительная часть свободного пространства колонии была перестроена с учётом наших требований.

— Так чем вы там занимались? — спросил Максвелл. — Тринадцать тысяч человек. Только не говорите мне, что все они являлись персоналом от разведки.

— О, нет, — тут же замотал головой майор. — Нет, конечно. Наших сотрудников на «Агеноре» было порядка восьмиста…

— Тогда откуда такая секретность? — спроси Александр. — Если ваше присутствие было там лишь частичное, то…

— «Агенор» являлся секретным научным комплексом, сконцентрированным на медицинских и биологических исследованиях, — пояснил Карличенко. — Сами понимаете, что подобного рода исследования это слишком… специфическая направленность и…

— Ага, — хмыкнул Максвелл. — Так мы и поверили. Медицинские исследования? Да скорее уж биологическое оружие в обход всех запретов.

— А что? Логично, — согласился с ним Павел. — И в случае чего станция в глубоком космосе. Зараза никуда не денется.

— Разработка и тестирование биологического орудия запрещены Конвенцией Новой Женевы, — наставническим тоном напомнил им Карличенко, а затем пожал плечами. — Но, да. Разумеется, что и подобные опыты там также проводились.

Услышанное заставило Александра поморщиться.

Заключенное на Новой Женеве соглашение запрещало какие-либо исследования в этой области. Хотелось бы сказать, что умные люди учатся на чужих ошибках, но в данном случае Федерация опростоволосилась сама. И, что забавно, изначально никто даже не предполагал разработку оружия. Просто попытка вести с одной из планет заражённого местным вирусом пациента едва не привела к масштабной пандемии. Пришлось закрыть на карантин три системы, а количество погибших ушло за сотни тысяч человек. Это уже впоследствии кто-то слил в общий доступ материалы о том, что вирус оказался искусственный, созданный на основе найденного на планете штамма.

Останься эта история под покрывалом и про случившееся все забыли бы. Но джинна выпустили из бутылки, что и послужило поводом для заключения соглашения о запрете. Сколько уже лет прошло? Почти две сотни с того случая?

Вот только мозг Александра быстро провёл параллели с Марсианским Пактом, запрещающим орбитальные удары по населённым планетам. Запретить-то запретили, да только что толку? Вон, Имперцы плевать хотели на эти законы, что и показали во время своей короткой сульфарской оккупации и вторжения в пространство Союза.

Так что слова Карличенко о том, что на «Агеноре» проводились подобные исследования Зарина не удивили. Удивило другое. То, что он вообще позволил себе это рассказать.

И это Александру не понравилось. Очень не понравилось.

— Как-то вы слишком спокойно рассказываете нам о том, что Федерация с такой лёгкостью нарушала один из своих собственных законов, за соблюдением которого так ревностно следила, майор.

— Не стоит видеть в этом какой-то злой умысел, капитан, — ответил тот. — Во-первых, мы занимались не созданием оружия, а поисками средств защиты от него. Во-вторых, не думаю, что собравшиеся здесь люди все поголовно наивные идиоты. Если бы мир исправно жил по законам и правилам, то мы с вами ему бы не потребовались. Да и нынешнего бардака бы не было.