– Когда ты так ставишь вопрос… Я выбираю заткнуться и напиться.

Он отобрал у неё бутылку и снова глотнул. Они оба сидели так какое-то время, не разговаривая и просто наслаждаясь воцарившимся между ними миром.

– Ты принесла клятвы, - сказал наконец Лоуренс.

Къяра закатила глаза и горько застонала.

– Ты никогда не знаешь, когда пора заткнуться, да?

Лоуренс никак не отреагировал, только серьёзно и внимательно посмотрел на неё.

– Ты собираешься отнестись к ним всерьёз?

– К какой части? К той, где я собираюсь убить тебя, если ты съедешь с катушек?

К своему неудовольствию по глазам Лоуренса она поняла, что да. И что отшутиться и увести разговор в сторону не получится.

Къяра тяжело вздохнула.

– Я этого не сделаю, Лоуренс.

Лоуренс открыл рот, чтобы возразить, но Къяра жестом прервала его.

– За эти дни я заметила, что ты не очень высокого мнения обо мне и моих моральных принципах. Помолчи. Что бы ты не думал, они у меня есть. И если я что-то и поняла после побега из «Прогресса», то одна из важных вещей: всегда есть шанс. Ты знаешь всё, что я думаю о псиониках. Но ничего из этого не относится к тебе. Возможно, мне потребуется ещё много времени, чтобы уложить все свои представления в голове. Но сейчас я думаю, что есть люди, которые любую свою силу используют во зло. И есть люди… Такие как ты… - она сглотнула, внезапно запутавшись и не зная, как подобрать слова. – В общем, если у меня будет хоть малейший шанс тебя спасти, я постараюсь сделать это, а не рубить с плеча. К счастью, у нас есть Джокер, который в любом случае отобрал бы у меня то, чем я собираюсь рубить. Что касается второй части моей клятвы… Не мне это решать. Я не намерена удерживать тебя, потому что мне невыносима сама мысль о том, чтобы кого-то держать на поводке. И я вообще не знаю, как будет выглядеть моя жизнь в масштабе месяцев и лет. Но пока мы здесь, и пока ты позволишь мне, я бы правда постаралась тебя защитить.

Она помолчала и добавила.

– Вот. Больше мне нечего сказать.

– Это не так, - отозвался Лоуренс, и Къяра в недоумении подняла бровь.

– Что именно из моих слов?

– Я не не высокого мнения о тебе.

Поскольку в глазах Къяры всё ещё было сомнение, Лоуренс сделал глубокий вдох и попробовал объяснить:

– Я никогда не был плохого мнения о тебе, Къяра. Когда ты появилась на корабле, я думал, что мы могли бы найти общий язык. Думал… То, что было у нас в прошлом… Что оно помогло бы тебе меня понять. Но когда я едва попытался завести с тобой контакт, ты сразу же дала мне понять, как ты ненавидишь таких как я. Я не эмпат. Я понятия не имею, что ты думаешь, когда кричишь, что меня следовало бы при первой возможности убить. Ну… не чувствовал. До недавних пор.

Лоуренс сглотнул и помолчал.

– Я понимаю твою боль, - наконец сказал он. – Всегда понимал. Но я родился таким, какой я есть. И мне тоже немного больно слышать о том, что я порченный, о том, что меня следует убить, если только я скажу пару слов.

Что-то в глазах Къяры заставило его резко осечься и замолчать, и чтобы спрятать неловкость Лоуренс сделал ещё один большой глоток.

– Это не так, - тихо сказала Къяра тем временем. – Я бы никогда…

Лоуренс насмешливо посмотрел на неё.

Къяра глубоко вздохнула и, закрыв глаза, потёрла веки рукой.

– Лики, - устало сказала она. – Почему тебе всё время надо всё обсуждать?

Лоуренс только пожал плечами.

– Прости, моя госпожа. Если тебе так хочется это прекратить, тебе придётся зашить мне рот.

– У меня есть в голове другой вариант.

Лоуренс вместо ответа красноречиво приподнял бровь.

И Къяра сделала то, что меньше всего ожидала от себя. Она встала с кресла и не издав ни единого звука пересела на другое – на то, где уже сидел Лоуренс, ему на колени, верхом.

Псионик шумно выдохнул. Его руки вскинулись, почти коснувшись её боков, но замерли, так и не закончив движение. Эта нерешительность больно кольнула Къяру, но она запретила себе думать и наклонившись, втянула его в поцелуй.

Лоуренс ответил сразу же, без раздумий, и в мгновение ока Къяра обнаружила, что это уже он вторгается в её рот и ведёт её – ласково но непреклонно, не давая больше ни задуматься, ни свернуть с пути.

Его руки обхватили её тело, комкая домашнюю рубашку, скользнули по голым бёдрам, проникли под ткань и сжали небольшую крепкую грудь.

– Я так этого хотел, - прошептал он лишь на секунду отрываясь от её губ.

– Это ошейник…

– Къяра! – Лоуренс отстранился чуть-чуть и с укором посмотрел ей в глаза. – Унны зашивают своим ушам член. Они используют их только для чёрной работы или защиты планеты. Как ты думаешь, может ошейник, сделанный для уша, быть настолько жестоким устройством, чтобы заставлять пленного мужчину чего-то хотеть?

Къяра молча смотрела на него, потихоньку начиная краснеть.

– Унны – жестокие стервы, но не безумные дуры. Если я хочу тебя – то это потому что я – это я, а ты – это ты. И я хотел тебя задолго до того, как всё это произошло. Просто… Всегда боялся к тебе подойти.

Къяра сглотнула.

– Ты всё ещё боишься? – хриплым шёпотом спросила она.

– Да, - признался Лоуренс. – Но всё равно подойду.

И не давая ответить он втянул её в новый долгий и сладкий поцелуй.