Так что это лишь танец. Короткая слабость. Скоро все закончится. Как и у Золушки, когда часы пробили двенадцать, мир вернется в привычное русло.

Тем временем, рука Руслана скользит по моей обнаженной пояснице, заставляя табун мурашек завладевать каждым участком тела. Я тоже обхватываю его руками вокруг шеи. Приближаюсь. Заигрываю. Наверное, я бы делала так только со своим парнем. Но мы в танце. Мы уже несколько раз целовались. Поэтому я не задумываюсь о том, что стоило бы держать дистанцию. Сердце сжимается от того, как мы близко. Оно такое глупое. Очень глупое сердце. А я вместе с ним. Мы на пару совершаем ошибку за ошибкой, но об этом позже — когда закончится музыка.

— Ты хорошо танцуешь, — решаю заговорить, чтобы сбавить волнение, которое накрывает с головой. У меня перехватывает дыхание. Да что же такое?

— Зачем ты так вырядилась, Кристина? — мое имя будто повисает в воздухе, и отдает чем-то искрящимся, очень теплым. Он никогда не называл меня полным именем, это так необычно.

— Не нравится? — мой тон обманывает даже меня саму. Он совсем не фальшивый, каким я представляю его себе.

Руслан отводит взгляд в сторону. И я вдруг чувствую, как подушечки его пальцев скользят вверх по обнаженной коже моей спины. Такое вроде бы едва заметное прикосновение, а у меня земля уходит из-под ног, и мир взрывается фейерверками.

Соболев поддается навстречу, мамочки, зачем он это делает? И томным голосом шепчет:

— Нравится, — его губы на секунду задевают мочку моего уха, уверена, он делает это преднамеренно, может даже хочет показать, что я в его руках могу растаять. Как все эти девушки, которые смотрят на нас снизу завистливыми взглядами. Как те, кто отдаются Руслану в первую же ночь, или как психологини. Мне кажется, Соболев хочет подчеркнуть, что может сломать меня, поставить на линию с остальными, и это действует не хуже разряда дефибриллятора. Я оживаю.

— Не только тебе кстати, — убираю руки с его плеч, музыка вовремя заканчивается.

— В этом и проблема, Крис. — Шумно выдохнув, произносит Руслан. И снова его оценивающий, какой-то жадный взгляд, блуждает по моему телу, заставляющий сглотнуть.

— В чем проблема? — смотрю на него исподлобья.

— Пошли, — Соболев не отвечает. По-хозяйски берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и тянет за собой прочь со сцены. Я едва не спотыкаюсь на высоких каблуках, спускаясь по ступенькам, и стараясь поспеть за ним.

— Вы куда? — кричит ведущая. — Вам надо еще в комнату. Таковы правила игры.

— К черту ваши правила, — бурчит Руслан. Ведущая размыкает губы, однако возразить не решается. Как и никто из присутствующих, полагаю. О Соболеве слишком много неоднозначных слухов ходит. От него реально можно ожидать чего угодно. Бомба замедленного действия. Вот кто он. И с такими людьми обычно не связываются, от греха.

А в проходе происходит еще одно крайне неожиданное событие. Мы сталкиваемся с Оксаной. И в отличие от Соболева, она не умеет держать маску. Вижу, как меняется ее выражение лица, как она сжимает рукой ткань от рубашки. Злиться. Сгорает от ревности. Готова кинуться на нас, но Руслан лишь молча проходит мимо нее, продолжая держать мою руку.

Мы сталкиваемся плечами с его подружкой. Мимолетный взгляд, как пуля на вылет. И он направлен почему-то мне, а не Соболеву. Да что ж такое? Почему девушки в моем окружении так люто ненавидят меня, почему я вечно попадаю им в немилость? У нас же с Русланом ничего нет, а ощущение, что меня поймали за изменой. И вот-вот женушка брызнет в лицо кислотой. Бр-р-р. Противно.

В коридоре, я не выдерживаю — дергаюсь, заставив Соболева остановиться.

— Твоя подружка, — говорю, а у самой в груди тоже горит. Не хлеще, наверное, чем у Оксаны. Хотя у меня и поводов-то нет, и причин. И гореть тоже ничего не должно. Между нами только ненависть, спешу напомнить себе. Почему я вечно забываю об этом?

— И что? — он выгибает бровь, словно не понимает, к чему я завела разговор. А ведь, реально, к чему? Переживать о том, что они поругаются, мне больно-то надо. Пусть идет к ней. Целует ее. Обнимает. И делает все, что они там обычно делают. Я только одного не понимаю: зачем Руслан на сцену залез? Зачем вытащил меня из зала?

— Ты прав… — бурчу себе под нос. — Отвези меня домой, раз уж такое дело.

— Именно этим я и планировал заняться.

И тут у меня все-таки срывается проклятая фраза. Не могу заставить себя заткнуться, успокоиться. Блин! Да что со мной такое?

— Надеюсь, твоя Оксаночка не умрет от ревности.

Зачем я это говорю? Зачем таким язвительным тоном, будто меня задевает наличие у Соболева девушки. И почему так невыносимо колотит тело, словно его рвут на ошметки. Затем каждый кусок поджигают, а вместе с ним и мои чувства. Они должны раствориться, исчезнуть как догорит последний уголек, но почему-то не исчезают. И от этого еще обиднее…

— Плевать, — жмет он плечами, поразив меня ответом.

— Как это?

— В отношениях, где есть только секс, нет места ревности и претензиям.