— Это плохо, — вставляет свои пять копеек Гор. — Русик у нас не фанат стабильно долго и счастливо. А твоя подруга вроде девочка воздушная, ей нужен нормальный парень. Может этот как его там? Герман? Вот он — составит ей хорошую партию.

Кидаю убийственный взгляд на Глеба, а тот лишь ухмыляется. Конечно, не у него же под рёбрами все горит, словно кожу сорвали. Не он же тут сидит и недоумевает, как быть дальше. Принять факт, в котором я сохну по рыжеволосой девчонке, ревную ее, и жажду сделать своей? Или же послать все к чертовой бабушке? В конце концов, у меня в планах карьера, высокие горизонты, деньги, а не обещание жить долго и счастливо.

— Поеду-ка я домой, — вздохнув, поднимаюсь из-за стола. Хочу подумать. Переварить все как следует. К чему-то прийти. Если Даша права и Лиса мне делает мозги, то… нужно переосмыслить.

— Крепись, братишка, — со смешком говорит Ставицкий, в ответ показываю ему средний палец.

А уже после — на парковке, все снова переворачивается вверх ногами. Останавливаюсь как вкопанный у своего байка, он в самом конце ряда, а там, в начале, у входа стоят они — Герман с Лисой. Меня не видят, да оно им и не надо. Она ему тепло улыбается, что-то активно рассказывает, а блондин — он глаз с нее не сводит. Даже с моего места видно, какой взгляд у этого парня: пылкий, обволакивающий. Он будто готов ее сожрать прямо тут. И Кристина либо в упор не видит, что никакой френдозой здесь не пахнет, либо ее все устраивает, и она планирует сменить стадию.

Кулаки сжимаются, мышечный орган в груди ходит на полной скорости, едва не разрывая меня. Так громко и яростно стучит, что глаза аж кровью от злости наливаются. И вот я уже срываюсь с места, в тот самый момент, когда Герман наклоняется к Лисице, но поцеловать не успевает. Отвлекается на Милу, которая неожиданно нарисовалась здесь и заметила меня.

— Русик! — кричит проклятая девчонка. Машет мне рукой, едва не подпрыгивая от радости на месте. Кристина тоже оборачивается, но лишь для того, чтобы всем своим поведением подчеркнуть желание от меня избавиться.

Мила подбегает сама, хватает меня за руку, и в этот время Ивлева тоже берет под руку Германа. Она тянет его в сторону ступеней, ведущих к проходу на бульвар. И я понимаю, что у меня даже причин догонять ее нет. Ну что я — навязываться буду? Если меня не хотят, я тоже не хочу.

— Ты ей не нравишься, — обрушивает неожиданно Мила.

— Что? — глухо спрашиваю, каким-то чужим, севшим голосом.

— Если бы ты ей нравился, она бы не ушла с другим. Я видела, как они целовались.

Молчу. Хотя лучше бы буянил или орал. От одной мысли, что они уже целовались, охота разнести всю парковку и Германа. Он касался ее губ. Сминал их. Втягивал. Проталкивал чертов язык в ее рот. И она… она позволила. Со мной у нее по фану случился секс, а с ним значит, серьезно все.

— Русик, пошли ко мне? — предлагает Мила. И чтобы я не успел отказать ей, начинает накидывать причины: пирог у нее там, платье новое, соседка ушла. Дальше этот словесный поток я не слушаю, честно — плевать. Меня будто вывернули, вытряхнули и ничего не оставили. Настолько я опустошен и зол. Поэтому неожиданно для самого себя говорю:

— Пошли, — может, резко звучит, но как есть. Тут хотя бы любовь большую и светлую, не требуют. Может отпустит…

Правда, мой план рушится, когда уже возле общаги, я замечаю, что Кристина возвращается в универ. Она идет одна по тропинке, притом довольно быстрым шагом, но резко останавливается, явно заприметив меня. Наши взгляды пересекаются, как молнии, от которых остается пепел.

Ивлева поджимает губы, я даже отсюда это вижу, и вдруг отчетливо понимаю, что не хочу идти к Миле. Вообще никакую другую не хочу. Потому что пожар рядом с девушкой либо есть, либо его нет. И в моей жизни, вероятно, никогда его и не было, а теперь, пожалуйста — наступил.

— У меня дела, — бросаю сухо Миле, она правда хватает меня за руку, опять что-то говорит, настаивает. Эта возня занимает пару минут, но я вырываюсь и мчусь в сторону, где только что была Кристина.

Забегаю в ее корпус факультета, оглядываю холл и лишь шумно вздыхаю.

Не успел…

Когда Герман пригласил меня погулять после пар, я отказалась. Еще и погода такая противная стояла, какой гулять? Хотелось, скорее домой, под плед, наушники вставить и слиться с самой собой. Но он неожиданно приехал к универу, написал смс, мол жду на парковке, и все тут.

Я пришла к нему и честно сказала:

— Не хочу, правда, — и уже думала уходить, как он останавливает меня, внимательно взглянув своими голубыми глазами.

— Скажи честно, все так плохо?

— Не понимаю, о чем ты, — жму плечами, переминаясь с ноги на ногу. А у самой на душе кошки скребутся. Все мысли вокруг Руслана. Будто других людей, дел, да вообще ничего не существует. Только он.

— Тогда я расскажу, — Герман делает вдох, по лицу его вижу какое-то смятение. — В тот день, на улице мы с Русланом, также его зовут, да? Говорили.

— Что? — тихо ахаю я, глотая губами воздух, словно рыбка. И сердце так предательски сжимается, обволакивая надеждой. А вдруг что-то хорошее сейчас скажет Герман, и моя любовь не будет такой уж отравленной стрелой.