– А что ты орала-то? – вдруг раздается с той стороны голос Гордеева.

На несколько секунд я теряюсь… Зачем он спрашивает? Неужели пришел, услышав мой вопль? С другой стороны, ведь в спальне кто-то разгуливал еще до моего крика.

– А ты зачем бродил по моей комнате?

– Вопросом на вопрос отвечать не хорошо, – совсем по-детски заявляет Глеб. И я неожиданно облегченно выдыхаю, нет, злость никуда не делась, но мне стало легче от того, что Гордеев повел себя не как самый отстойный человек в мире, обрадовавшись чужому несчастью. А наоборот – ворвался в душ, потому что переживал. Может, я и раздражаю его, однако есть ощущение, что в беде в трудный момент Глеб не оставит. Наверное… В этой жизни сложно быть в чем-то уверенным. Особенно в членах моей семьи, если уж нас так вообще назвать можно.

– Свет погас, – отвечаю нехотя. – Вот я и закричала. А ты зачем пришел?

– Свет погас, – копирует мой тон он. – Вот я и пришел.

– Ты пришел раньше, я слышала шаги.

Какое-то время Глеб молчит, а меня наоборот распирает узнать, зачем он тут. Сколько себя помню, Гордеев никогда не врывался в мою спальню – она его не интересовала. Он мог войти, только если дверь открыта и то, скорее позлорадствовать, кинуть дурацкую грубую шутку, а не поинтересоваться о моих делах.

Ожидание правды меня добивает, поэтому я дергаю ручку и выхожу из ванной комнаты. Оглядываюсь, облизнув влажные губы, вот только Глеба нет.

– Придурок! – шепчу себе под нос и даже выскакиваю в коридор, надеясь, еще поймать его, узнать ответы. Происходящее слишком не вяжется с образом моего приемного брата, хотя вполне возможно, я просто раньше многого не замечала. Моя зацикленность на балете не позволяла иметь какие-то еще интересы: друзья, хобби, парень и все в таком ключе было недоступно. Я почти не знаю Глеба, как и он меня. Мы с ним больше незнакомцы, предпочитающие воевать, нежели друзья, решившие стать врагами.

Возвращаюсь к себе. Закрываю дверь на замок, и забрав из ванной телефон, плюхаюсь на кровать. Не знаю, зачем включаю мобильный. Он активно вибрирует, оповещая о звонках, которые не смогли совершиться, а потом на меня сыпется поток сообщений от Артема. Одно я по дурости открываю, не заходя в мессенджер, и тихо ахаю от его содержания:

“Даша, с тобой все в порядке? Я вернулся, искал тебя, где ты!”

Зубы сводит от злости, кажется, у кое-кого проблемы с головой или с чем там еще могут быть проблемы, когда ты сперва бросаешь девушку неизвестно где, а через какое-то время: “ой, я переживал”. Это мир явно сошел с ума.

Артем меня еще заваливает входящими и сообщениями, в конце концов, не выдержав, я отправляю ему короткое:

“Я в порядке” и отключаю звук на мобильном. День итак выдался тяжелым, надо отдохнуть.

***

Когда я прихожу в универ, то первым делом рассказываю Кристине про события вчерашнего вечера. Не то чтобы она наседает, но вопросы задает. Мне тоже в целом поделиться охота, раньше я никогда и ни с кем подобным не делилась, советов не просила, хотя, может, и надо было.

– Он больной! – заключает Крис.

– Ну… странный это точно, – киваю я.

– Нет, ты только подумай! – дальше Ивлева договорить не успевает, она так засматривается на меня, что ненароком врезается в непонятно откуда вывернувшего Руслана. Вид у него грозный, взгляд суровый, по скулам бегают желваки. Парень даже не соизволил сказать ей ни слова, молча обошел дугой и двинулся прямо.

– Эй! – кричит ему в спину Крис. – Извиняться не учили.

Вместо ответа он показывает ей средний палец, а потом сворачивает в другой коридор, скрываясь от наших глаз.

– Вот же, – рычит подруга. – Прямо не универ, а кладезь мудаков.

– Не говори… – шепчу я, отчего-то оторопев при виде Глеба. Вернее, не просто его одного, он идет в компании с той блондинкой: слегка приобнимает ее, что-то шепчет на ухо, а она смеется противным заливистым голоском. Меня аж передергивает при виде их. И так обидно становится, до противного скрежета под ребрами.

Скрещиваю руки на груди, будто так смогу отгородится от нарастающей бури внутри. Пытаюсь отвести взгляд, да только глаза так и тянутся обратно.

– Не понимаю, что парни находят в таких девушках, – неосознанно произношу вслух я.

– Доступность? – предполагает Крис, и только теперь до меня доходит, что я не только подумала про эту бойкую парочку, но и сказала. – Пойдем, – тянет Ивлева за руку.

Кое-как заставляю себя отвернуться, и мы даже доходим до воздушного перехода, ведущего на факультет туризма, как до нас снова доносится проклятый смех. Кажется, я его запомню на всю жизнь, уж больно звонкий. Ненароком оглядываюсь, хотя ругаю себя, и вижу там Глеба с этой девушкой. Они идут следом, но у меня вдруг складывается ощущение, что Гордеев не особо-то и веселый. Нет, он вроде скупо улыбается, да только словно не по-настоящему.

Эти двое останавливаются у стенда с информацией, блондинка встает на носочки и целует Глеба в щеку. Потом ее губы проделывают маленькую дорожку выше к уху Гордеева, и на этом я даю себе стоп – отворачиваюсь.

Желудок стягивает узлом, будто кто-то с кулака попал в область солнечного сплетения. Черт! Мы ведь с ним не так близки, чтобы меня подобное задевало.

– Даша, привет! – и словно мало мне одного представления, как передо мной совершенно неожиданно вырастает Артем, заодно перехватывает спектр внимания. Хотя я уже не знаю, что хуже, а что лучше… Видеть Нестерова особого удовольствия не доставляет, наоборот, я даже внутренне напрягаюсь, страх сковывает горло.