— Александр Симонов, — как приговор произносит кинолог. — Он здесь и бог, и царь. Без его разрешения никто нас к видеоархиву и на пушечный выстрел не подпустит.

— Старший сын Сим-Сима? — морщусь.

С тем самым бого-царем я не пересекался, а вот его отец, известный вор в законе, наведывался к моему родителю регулярно.

— Ага, — кивает Смагин. — Хрен мы у него какие записи изымем. Ордером можно будет сразу после выдачи подтереться.

— Думаю, про ордер тебе даже заикнуться никто не даст.

— Но три камеры… — вздыхает Смагин. — Если машина действительно здесь была, этот урод просто обязан был на них засветиться.

— Хоть ты не дави!

Я отлично понимаю, на что он намекает. Подозреваю, даже у всяких английских принцев не так часто просят связаться со старшими, как у меня.

— Да я что… — чешет репу кинолог. — Я ничего.

— Вот и я ничего. — Достаю из кармана мобильный и, прикидывая во что мне это обойдется, набираю отца.

Недавний бегун-инсультник отвечает почти сразу. К моему удивлению отец не юлит и не пытается заранее договориться об ответной услуге.

Старшего Боровского как подменили. А когда на просьбу раздобыть видеозаписи, он сразу отвечает согласием, я даже на секунду отношу мобильный от уха и проверяю, правильно ли набран номер.

— Ну что? — Смагин смотрит на меня с таким же ожиданием, как Байкал на пустую миску.

— Здесь нам делать больше нечего. Поехали в отделение.

Я последний раз окидываю взглядом стройку и разворачиваюсь к машине.

— Запись… достанет?

— Все кино нам никто не даст. Фотографии будут. Скоро. — Обрубая любые расспросы, сажусь за руль.

— Хорошие у тебя связи, майор. Полезные, — устраиваясь, кряхтит Смагин.

— Вот бы еще геморроя от них не было…

Мне все больше не нравится заинтересованность отца. Он сколько угодно может врать о беспокойстве и изображать внезапную отеческую заботу. Окружающие, возможно, на такое и купятся. Но я слишком хорошо знаю Семена Боровского.

Если он в чем-то участвует, значит ему это выгодно. А если выгодно, то самое обычное дело в любой момент может превратиться в очередную разборку.

«С кем на этот раз?» — вопрос, над которым я ломаю голову до конца поездки.

«Как мой маньяк может быть с этим связан?» — дважды повторяю про себя, когда вхожу в здание Следственного комитета.

И чуть не охреневаю, когда мой шустрый миньон и отцовский курьер приносят фотографии одного и того же человека.

— Да ну, на хер! — первое, что срывается у меня с языка.

Мозг отказывается верить в то, что вижу. Не бывает таких совпадений.

Не бывает!

— Это, похоже, один и тот же чувак, — удивляется Смагин. — Откуда у тебя две разные фотки?

— Охрененный вопрос.

Не доверяя собственным глазам и трудолюбивому практиканту, я спешу в кабинет и лично перепроверяю информацию.

Вбиваю в программу ФИО моей жрицы. Добавляю дату рождения. Из пары десятков появившихся Ален Поповых нахожу ту, у которой есть сын Паша, и всматриваюсь в фотографию.

— Это точно она, — говорю самому себе.

— А твоя красотка причем?

Смагин с Байкалом тут как тут. Лапы на моем столе. Морды повернуты к экрану.

— Причем она… — Кладу на стол фотографии, доставленные курьером.

На первой наша угнанная тачка. С номером, водителем за рулем и уже знакомой стройкой на заднем плане.

— Да я понял, что за машина. — Отмахивается от меня кинолог. — Ты на вопрос ответь

— Внимательнее смотри!

Выкладываю наверх второе фото. На нем подозреваемый. Весь в черном, кроме кроссовок. Они красные с логотипом известной марки. Не самые популярные, больше подходящие для занятий в тренажерном зале, чем для прогулок по стройкам.

— Коренастый урод. Мощный. На борца похож, — комментирует Смагин.

— А вот лицо. — Кладу третье фото.

На паспорт такое не подойдет — рожа уж больно напряженная. Но для опознания сгодится.

— Хорошие камеры у Симонова. Качество огонь, — соглашается кинолог. — Только я все равно не понял, откуда у тебя еще одна фотка этого упыря. В другом прикиде.

— А это, мать его, джекпот. — Сдвинув фото в сторону, я снова возвращаюсь к компьютеру и в пару кликов раскрываю досье на мужа моей Аленушки.