Шрифт:
Шервинский. Нет! Ты слишком холоден…
Алексей. Ты видишь: я прыгать не могу. А чтобы залиться слезами и сдирать икону со стены, — я ведь не будущая теща! Ну, желаю тебе счастья. Ты как же, Леночка, отчалишь теперь из дому? Нас с Николкой оставишь?
Елена. Нет, нет. Слушай, Леонид, когда мы повенчаемся, ты сюда переедешь. А?
Шервинский. Господи! Да с удовольствием! Алеша, нам, если ты ничего не имеешь против, хотелось бы занять половину Тальбергов. Те две комнаты, а эта общая. А?
Алексей. Ладно!
Шервинский. Ты имей в виду, Алеша, что теперь даже лучше, если народу будет в квартире…
Алексей. Правильно! Ну, Лена, с ним ты не пропадешь. Действуйте!
Елена. Куда же ты, Алеша?
Алексей. Я, Леночка, пойду работу кончу, уж очень запустил за время болезни. А когда все соберутся, я выйду. Ведь еще рано.
Елена. Ну ладно.
Алексей уходит.
Шервинский(подойдя к портрету Тальберга). Лена! Я его выкину сейчас же. Видеть его не могу!
Елена. Ого! Какой тон!
Шервинский(нежно). Я его, Леночка, видеть не могу. (Выламывает портрет из рамы, рвет, бросает в камин.) Крыса!.. И совесть моя чиста и спокойна!
Елена. Легкомыслие я совершаю… Ох, чувствует мое сердце! Ну смотри, Шервинский, ой, смотри!
Шервинский. Леночка, пойдем к тебе, посидим. Я хочу с тобой по душам поговорить. Ведь целый месяц, пока вся эта кутерьма шла, звука не сказали друг другу. Словом не перемолвились. Все на людях, на людях. Поиграй мне. (Целует.)
Елена. Нежности в тебе много, что говорить!
Шервинский. А насчет того, как материально устроиться, ты не беспокойся. Через месяц у меня дебют в опере, и ого… го… го! И какая власть — все равно!
Елена. Я менее всего об этом беспокоюсь. Ты не пропадешь, уж в этом-то я уверена… Костюм Севильского цирюльника мы тебе сделаем замечательный. Красную шапочку и сетку. (Целует его.)
Шервинский. Идем, идем… ми… ми…
Уходят.
Алексей(за сценой). Лена! Разводись скорей!
Елена. Алешка! Я сама знаю!
Шервинский. Мы петь идем! (Закрывает дверь.) Чтобы ему не мешать.
За дверью глухо звук вальса, потом Шервинский поет из «Севильского цирюльника»:
Конец счастливый, без сомненья, Вот и свадьба в заключенье… Фонарь, друг похождений, Тушить тебя пора…Потом опять вальс. Звонок. Никто не открывает. Потом стук. Алексей проходит через сцену в переднюю, впускает Николку.
Николка. Алеша, достал я бутылку водки. Ура! (Раздевается.) Ну, Алеша, вещи важные! Красные-то входят, ей-богу!
Алексей. Почему же стрельбы не слышно?
Николка. Без стрельбы идут, понимаешь ли… Тихо, мирно. Вся армия петлюровская дует сейчас через город. Потеха! И главное, удивительно, на улице все буржуи и радуются! Вот до чего Петлюра осточертел! Понимаешь, Алеша, Троцкий, говорят, сам ведет…
Алексей. А эти что же, так, без боя и уходят?
Николка. Без боя… Вот мерзавцы, а? Я сейчас за углом спрятался, сам видел: конная дивизия уходит. Едут и оглядываются. Что же теперь с нами будет, Алеша? Ведь это надо обсудить. Я решительно не понимаю. Просидели Петлюру в квартире, а дальше как? Ведь завтра Совдепия получится…
Алексей. Увидим… Погоди, вот Мышлаевский придет, все обсудим.
Николка. Лена где? (Порывается к двери.)
Алексей. Погоди, ты к ней не ходи. Ты что, насчет большевиков ей хочешь сказать?