– Я хочу… я хочу увидеть Гуррикапа! – выдохнул Урфин. – В тот миг, когда он создавал этот мир!

Гуамоко медленно покачал головой.

– Это слишком опасно, Урфин. Заглядывать так далеко… видеть силы такого масштаба… Твой разум, пусть и усиленный, может не выдержать. Это все равно что пытаться смотреть на солнце без закопченного стекла.

– Я выдержу! – упрямо заявил Джюс, уже охваченный новой, безумной идеей. – Я хочу видеть! Научи меня, филин!

– Как знаешь, – вздохнул Гуамоколатокинт. – Но я тебя предупредил. Сядь в центр поля. Закрой глаза. Не думай о Гуррикапе как о человеке, о гиганте из легенд. Думай о самой силе творения, о первозданном усилии, что воздвигло эти горы… Представь его… и пожелай увидеть…

Урфин Джюс сел на пол посреди круга из Камней Эха. Он закрыл глаза и попытался последовать совету филина. Он гнал прочь образ бородатого великана из детских сказок. Он пытался представить саму мощь, саму волю, способную двигать горы, высушивать моря… Камни вокруг него завибрировали сильнее, воздух загудел, наливаясь странной энергией. Голова Урфина закружилась, перед закрытыми глазами замелькали цветные пятна…

Он напряг всю свою волю, всю силу своего нового разума, направляя ее в прошлое, в легендарное время творения… И вдруг… он увидел.

Но это был не волшебник Гуррикап. Это было… что-то иное. Нечто невообразимое, чудовищное, не имеющее четких очертаний. Существо размером с гору, клубящееся, как грозовая туча, состоящее из переплетения огромных, слизистых щупалец на голове, мощных лап с изогнутыми когтями и гигантских перепончатых крыльев, которые простирались, казалось, до самых звезд. Оно не стояло на земле – оно вырастало из нее, и горы вокруг были лишь складками его нечестивой плоти. Оно издавало низкий, гудящий звук, который ощущался не ушами, а всем телом, проникая до самых костей и вызывая первобытный, леденящий ужас.

Урфин смотрел на это порождение космического ужаса всего несколько секунд, но эти секунды показались ему вечностью. Его разум не мог вместить увиденное. Чувство абсолютного, всепоглощающего страха и собственной ничтожности захлестнуло его. Он почувствовал, как сознание меркнет, как тьма смыкается над ним…

…Он очнулся на полу своей мастерской. Голова раскалывалась, во рту был привкус пепла. Филин сидел на верстаке и невозмутимо чистил перья.

– Ну что, Урфин? – спросил он без тени сочувствия. – Увидел своего Гуррикапа? Понравилось зрелище?

Урфин с трудом сел, дрожа всем телом. Воспоминание об увиденном было таким ярким, что его снова замутило.

– Это… это был не Гуррикап… – прошептал он пересохшими губами. – Это было… чудовище… Огромное… как гора… Щупальца… крылья… Оно…это немыслимо!..

Гуамоколатокинт перестал чистить перья и посмотрел на Урфина долгим, странным взглядом.

– Значит, ты видел Его, – тихо проговорил филин. – Того, кто был здесь до Гуррикапа. Того, чьи сны породили этот мир… и чей гнев может его уничтожить. Легенды лгут, Урфин. Или говорят лишь малую часть правды. Волшебник великан не создал эту страну. Он лишь… ограничил ее. Поставил барьеры, чтобы удержать то, что дремало здесь миллиарды лет назад, когда Земля была юной. И ты, человек, только что заглянул в лицо этой первозданной силе.

Филин помолчал, позволяя осознать услышанное.

– Я предупреждал тебя, что это опасно. Твой разум коснулся бездны. Радуйся, что не сгинул в ней окончательно. Теперь ты понимаешь, с какими силами имеешь дело? Теперь ты понимаешь, что скрыто в этой книге?

Урфин Джюс молчал, потрясенный до глубины души. Увиденное и слова филина перевернули все его представления. Власть… он искал власти над жалкими Жевунами, над Изумрудным городом… А здесь, рядом, дремала сила, способная играючи уничтожить целые миры. И черная книга была ключом к этой силе. Или дверью в безумие.

– Что… что мне теперь делать? – наконец прохрипел он.

– Отдохни, Урфин, – неожиданно мягко сказал Гуамоколатокинт. – Приди в себя. А потом… потом мы продолжим. Теперь ты знаешь истинный масштаб игры. И мы будем играть по-крупному.

Прошли недели с тех пор, как Урфин Джюс вернулся в свою мастерскую с мешком невзрачных Камней Эха. Под руководством Гуамоколатокинта, чьи желтые глаза горели теперь странным, предвкушающим огнем, столяр приступил к исполнению коварного плана. Он больше не думал о грубой силе деревянных солдат и поиске оживляющего их порошка; его новый, обостренный разум жаждал иной власти – власти над душами, власти, рожденной из страха и преклонения перед его могуществом.

Следуя нечестивым схемам из черной книги, Урфин и филин определили несколько дюжин точек по всей Волшебной стране – укромные рощи, заброшенные руины, глубокие овраги – места, где, как шептала книга, пересекались невидимые силовые линии мира. Под покровом ночи, когда Волшебная страна спала, Джюс, используя обретенную способность к левитации мелких предметов (чтобы не оставлять следов), или же поручая это филину, тайно размещал в этих точках отшлифованные Камни Эха. Самые крупные и тщательно обработанные камни остались в его мастерской, образуя центр зловещей паутины.