— Мы… мы поклялись Пресветлой Хейме хранить в тайне имена друг друга, — пробормотал тот. — Если я назову хоть одно, то сразу умру.

— Это правда, — я вздохнул. — Ну, значит, будем вытаскивать заговорщиков вот так же, по одному…

— Послушайте меня! — неожиданно воскликнул магистр Тайяр, умоляюще глядя то на Таллиса, то на меня, но все же решившись остановиться на мне. Упрямство Таллиса он слишком хорошо знал, так что из нас двоих я явно показался ему более уговоро-способным.

Магистр Тайяр сжал руки у груди и, сидя, как мог, поклонился мне.

— Я никогда не желал людям зла. Но меня убедили, что ваша смерть необходима, и я очень об этом сожалею! Вы… вы кажетесь хорошим человеком, господин аль-Ифрит! — тут старый магистр начал говорить все быстрее и быстрее, явно боясь, что Таллис заткнет его раньше, чем он закончит свою речь. — Неужели вы не видите, как опасен светлейший Теаган, как жесток и непримирим, как он неминуемо приведет Церковь к гибели?! Откажитесь от его поддержки! Умоляю вас! Откажитесь!

— Так, хватит! — Таллис действительно ударил ладонью по столу, хотя в этот раз и без звуковых эффектов вроде раската грома.

— Подождите, верховный магистр, — остановил я его. — Магистр Тайяр искренен, так что я хочу послушать, что еще он скажет. Магистр Тайяр, главная причина вашего недоверия Теагану — это то, что он участвовал в делах белой секты?

— Вы… Вы и об этом знаете? — прошептал тот. — Но нет, это оказалось для нас лишь последней каплей. И прежде было слишком много всего, сотни мелочей, от которых верховный лишь отмахивался. Но мы-то видели и понимали, что с таким да-виром Церковь стоит на краю гибели, — в его глазах заблестели слезы.

До чего же он был прав, — подумалось мне. — И он, и те, другие, неведомые пока заговорщики. Жаль только, что их проницательности не хватило, чтобы вовремя разглядеть нити великой зловещей паутины…

И потому, наверное, мне показалось неправильным позволить увести этого человека в таком состоянии, в каком он сейчас был, впавшим в отчаяние и лишенным надежды. И его преданность Церкви была искренней.

Я положил руку старому магистру на плечо.

— Да-вир изменился. Вы ведь слышали, как прошел суд над Сантори и его сообщниками?

— Это… лишь притворство, — прошептал старик. — Чтобы убедить вас. Он великолепный лицедей. Вы не представляете…

— Представляю, — отозвался я. — Я был свидетелем того, как он лжет. Но это неважно, потому что никакое лицедейство меня не обманет. Понимаете? И тогда, во время суда, он не притворялся.

— Пусть даже так. Но Теаган опасен…

— Опасен, — согласился я. — Вот только безопасный и мягкий человек не выдержит той ноши, которую ему предстоит нести. У да-вира есть все задатки, чтобы стать отличным главой Церкви, а я прослежу за тем, чтобы он больше не споткнулся.

— Проследите? И вы уверены, что он будет вас слушать?

— Уверен, — отозвался я и добавил: — Богиня привела меня сюда не просто так. Ее Церковь будет сильной и праведной — такой, какой должна быть.

Старый магистр медленно кивнул, не отводя от меня взгляда.

— Я вам верю. Не знаю почему, но верю.

Таллис, который слушал наш разговор с плохо скрываемым нетерпением, если не сказать неприязнью, ударил по звонку, вызывая стражу, и велел увести магистра Тайяра и поместить его в камеру. Однако никого другого для допроса привести не приказал. Вместо того махнул рукой с перстнем, отчего в комнате на стенах вспыхнули руны, защищающие от подслушивания, и уставился на меня пронзительным взглядом.

— Что это было? — потребовал.

— Что?

— Вот это — «богиня привела меня». «Уверен, что он будет слушать меня, даже когда станет главой Церкви». И прочее. Что это?

Нет, я ошибся и Таллис вовсе не заподозрил, что я посланник. Иначе не смотрел бы на меня сейчас с таким подозрением.

— Но ведь хорошо прозвучало, согласитесь, — проговорил я. — Красиво. Внушительно. Вызывающе доверие.

— Твоя самоуверенность, Рейн… — проговорил Таллис и вздохнул. — Твоя самоуверенность пролегает слишком близко от истинной ереси. Никогда больше не говори за богиню. Единственный, у кого есть такое право — это я. Даже Теаган не смеет решать, случилось то или иное событие по воле богини или же нет.

— Хорошо, — согласился я.

— Но на мой вопрос ты не ответил, — продолжил Таллис. — И я прекрасно умею отличать искренность от блефа. Ты ведь сам верил во все, что говорил этому старому дураку… Так что у тебя есть на Теагана?

— В смысле? — я посмотрел на него непонимающе.

— У тебя на Теагана припасен какой-то компромат, — холодно пояснил Таллис. — Верно? Причем достаточно серьезный, чтобы ты был уверен — даже когда он займет мое место, он будет продолжать тебя слушать и даже подчиняться. Что это?