На индейце был шикарный черный бомбер, Ольгер в своей неизменной джинсе и Майя — в почти спортивном, элегантном темном костюме и высоких сапожках. Она напоминала эсэсовскую расхитительницу гробниц, разве что без орла на рукаве и пистолета.

Умирающий месяц смотрел с угольных небес в разрывы облаков. В полной тишине пахло полынью и ржавым влажным железом, даже Даша чуяла.

А еще — ощущала границу между родным миром и еще чем-то. Не то чтобы смертельно опасным, но точно не для человека назначенным. Хотя какие страхи, с ней нечеловеческая охрана.

Ольгер вытащил из глубоких ножен на поясе добротный лапландский нож, присел и начертил знак серой твари, Данил сразу узнал.

Потом отошел и достал из цилиндрической сумки, лежавшей на серой надгробной плите чуть поодаль, какую-то маленькую клетку, сунул туда руку.

Вытащил забарахтавшейся живой комочек.

Перепелка.

Даша не успела охнуть, как берсерк сунул голову птички в зубы, откусил и проглотил, брызнув кровью себе на лоб, а тельце швырнул на начерченную фигуру. И медленно пропел несколько фраз на тягучем, стонущем, совершенно чужом языке, точно не скандинавском.

Запахло озоном, линии на вытоптанной земле налились сиреневым свечением, показалось, загудели от нагрузки и погасли.

Все, и Даша, почуяли запах вроде разогретой канифоли, а еще — запекшейся крови и болотного газа.

На погасшем чертеже сидела знакомая Данилу темно-серая тварь и ухмылялась во всю уродливую рожу. Губы ее выпачкала черная кровь.

— Ну привет, — раздался бархатный баритон, архимандриту впору, — вижу, и живая, и покойники, и все страшно рады меня видеть. Я-то знал, позовете. Будем говорку делать, mortuus bipedum? [39]

Даша подумала — вот бы сюда телеоператора с парой софитов. Ох, тот же Андрюша голову бы вихрастую заложил за такой волнительный сужет. Тишина стояла полная, космическая. И да, страха она не испытывала. Чудище не то чтобы не казалось опасным — такими клыками руку отхватить пара секунд, оно было разумным, разумнее многих, у кого она брала интервью.

Вперед шагнул викинг и сказал:

— Ну давай свои условия. Кого-то надо ухлопать, а у вас лапки?

— Нет, — сказало чудище, сэкка, вспомнила Даша, Данил называл их сэкка. Будто на японском. — Кого-то надо спасти. Одна из наших в беде. Ее поймали люди, но рулит ими такой как вы.

Еще не легче.

— Зачем поймали? — Олес не отводил взгляд. — А вы сами ее освободить не пробовали? Страшно?

— Отвечу по порядку (Даше показалось, баритон наполнился сарказмом). Мы почти уверены, они хотят узнать про наши дороги, мы-то бродим где хотим. И попадаем в когда хотим.

Он так и сказал.

— То есть вы прыгаете не только в пространстве? И во времени? — не выдержала Даша. Все взгляды обратились на нее, но ей было плевать.

— И во времени. И между реальностями. Как вам объяснить? Мир довольно сложное место, чуднее унылой квантовой физики. Параллельные миры, так проще вашим траченым разложением мозгам, не твоим, смелая Дарья. Веер миров. Великий кристалл. Гиперфрактал. Ханойская хрустальная башня. Мандала. Мы знаем как аккуратно с этим обращаться. Хотя у нас лапки, да.

Ольгер промолчал.

— Кстати, сэкка можно понимать как «странник». Мы могли бы сами, — продолжал сэкка, — устроить ночной налет, и всех там пустить клочьями, но тогда нашей спокойной жизни тут конец. Слухи, паника, чудовища вида ужасного растерзали десяток вооруженных сироток.

— Ага, с пушками, то есть госконтора? И мы должны за вас с ними зарубиться? — сказал индеец. — Мило. Губа не дура.

— Вряд ли госконтора. Хотя связи у него там должны быть, как без того, — сэкка почесал задней лапой за ухом, как огромный кот. Даше было жуть как любопытно.

— Так почему она не сбежит, раз вы такие вольные звери? И откуда вы знаете, будто их шеф из наших?

— А давайте я вам покажу вместо часу болтовни? Она смогла с нами связаться ненадолго. Теперь, думаю, ей отрубили сознание гадостью вроде наркотика. Кто тут посмелее, мертвые герои, положите мне руку на голову.

Даша шагнула вперед и вытянула руку. Данил было дрогнул, но сэкка (чудовищем ей больше не хотелось его звать даже мысленно) подмигнул, встал и подошел, оказавшись ей выше пояса в холке, хоть на рост Даша не жаловалась.