Шрифт:
— Забрала таки? — Даша подняла взгляд и встретилась с черно-вишневым взглядом. — И для кого же? Ох, прости, если секрет.
— Секрет. Но не от ближайшей подруги.
— Спасибо.
— Не за что, со мной та еще морока, — она улыбнулась, — мне тоже есть за кого бороться и искать. Не сдаваться и не отпускать. Такая я сука, сосуд греха и эгоцентризма.
— Мужчина?
— Не долюбив, не долетев до цели… долгая история. И невеселая. Он звал меня Майкой, Маюшей и даже Маевкой. Меня!
Глава 18. Небо, самолет, девушка и смерть
Самолет туго ввинчивался в холодный воздух, плотно, как рыбка в воде, сидел в синеве. Каждому опытному летчику знакомое ощущение — ты авиакентавр, твоя машина твои руки, ноги… твои крылья.
Маленький красно-белый УТ-2 забирался все выше в огромную голубую чашу, перевернутую над Тушино, над зелеными майскими полями, тонкими синими венами рек и новым метромостом. Ветер ровно давил на подбородок, разбивался о зубы, в передней кабине качнулась черная голова Борьки в летном шлеме — двигай!
Василь потянул ручку, поправил легкую фанерную птичку педалями по курсу и полез вверх. Земля запрокинулась, вот она над головой, и горизонт падает под тебя, ты крутишь планету вокруг твоей оси.
Моторчик чихнул, нет, заработал снова. Славный малыш о пяти растопыренных цилиндрах. Тащи, тащи. Теперь переворот через крыло, бочка, чуть размашисто. Нечистая работа, с земли не увидят, но Борька почует. Соберись.
Еще несколько виражей. Полупетля. Ииии штопор! Ручку от себя, лови переворот хитрым вестибулярным аппаратиком. Моторчик ревет уже натужно, хорошо, звук отбрасывает назад, в тугую пустоту.
Кровь прилила к ушам, наполнила голову, теперь там стучит сердце. Голова как колокол. Потеет под кожаным шлемом, один виток, два, три. Крылья крутятся как у взбесившейся мельницы. Мелькает большая красная цифра 4.
Вывожу! Высотомер перестал накручивать метры, успокоилась белая стрелка. Подать педаль. Ручка на себя, и «утенок», милый послушный птенец, переходит в горизонталь со снижением. Борька показывает кожаный большой палец.
Но другая, длинная и противная белая стрелка, похожая чем-то на указку строгой училки, отклонилась влево, бак почти пуст. Все, противные мальчишки, нахулиганились, пора домой… а не то атата.
Василь осторожно развернул самолет и коснулся колесами зеленой травы. Знакомо рвануло хвост, когда костыль пропахал землю, он зарулил на стоянку, невдалеке уже готовились лететь безмоторные гагары, белые и серые длиннокрылые планеры, фигурки в синих комбезах подхватывали их под длиннющие раскинутые крылья и волокли на старт, к лебедке на грузовичке.
Ух славно покуролесили. Василь щелкнул тумблером зажигания, стрелки успокоились, мотор смолк и пропеллер, еще крутнувшись, остановился наискось.
К ним спешили голоногие ребятишки с цветами, вечное племя всех праздников, а уж на авиационных так словно медом намазано.
Когда Василь, отстегнув парашют, открыл створку кабины и выбрался на крыло — увидел ее. Яркие рыжие волосы, светлое, золотистое какое-то, шелковое платье. И внимательные темные глаза.
Друг Борька еще возился в кабине, а Василь уже спрыгнул с крыла, словно с коня, подхватил у белобрысого мальчишки, едва замеченного, букет сиреневых цветов и протянул девушке.
— Василий Косарев! — и отдал честь. Летный шлем, новенький синий комбинезон, красивое медальное лицо с «мужественным очерком губ», как написала какая-то влюбленная дурешка в газетной статье, голубые глаза-васильки. Чем я тебе нехорош?
«Хорош, — сказали ее странные темные глаза, — но смотри, сокол, я не из серых утиц, что радостно летят тебе в когти!»
— Майя, рада познакомиться! — и протянула обнаженную белую руку.
В ту секунду, как по заказу, над тушинским аэродромом, над мечущимися на флагштоках разноцветными флагами, пушечно ударил оркестр. Музыка сама подсказывала слова — «…мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»
А почему нет? Вот она, сказка поправляет рыжий огонь волос, переступая прекрасными длинными ногами рядом с его начищенными ботинками.
Пилот, не дури. Ты ей понравился и пусть, но не давай закружить себе голову, она у тебя прочная, на всех высотах пилотажем испытанная.
Не дури, говорю. Тем более, уж очень она похожа на шпионку из фильма. Правда, там такие красавицы влюбляются без памяти в отважных пилотов или инженеров, и переходят на нашу сторону… что за чепуха лезет в голову? Шлем стянуть забыл, вот и солнышко напекло. А дури в голове и так хватало.