Марат чувствовал, что он попал в какую то безумную ловушку, в западню. В закольцованную ленту Мебиуса. У него было столько ответов, столько аргументов.... и все они бледнели перед вопросами Люгер. Словно бы Марат растворялся в этих словах, становился бессильным и зыбким в этом океане слов, которые он пытался говорить, обьяснить, но только умножал упреки.

– Ты относишься ко мне как к собственности!

Как это? Как вообще можно относится к человеку как собственности?

«Хорошо, - думал Марат.
– Успокойся и посмотри со стороны. Собственность на человека подразумевает, что человек куплен»...

Разве он покупал Люгер? Он завоевал ее, в честной борьбе. Можно ли это отнести к собственности, к рабству? Можно ли сказать, что рабовладелец завоевывает себе раба бесконечной нежностью, заботой, участием, любовью, что хочет всегда быть рядом... со своим рабом, со своей собственностью. Участвовать в жизни своего раба, жить его мечтами, слышать его мысли, выворачиваться наизнанку ради своей рабыни? Может такое быть? Заботиться о ней, тревожится за нее, и да… Запрещать делать какие то вещи, но не приказом, а убеждением, опытом, мягкой силой, наконец.

Марат всегда считал, что сильный человек силен в глазах другого, только если этот другой признает его силу. Неужели? Черт подери... Он всегда считал, что его Люгер, там, под доспехами уверенности - там, глубоко внутри - она маленькая девочка. Точно так же как считал, что и у себя самого, глубоко внутри - живет маленький мальчик, которому иногда, и даже часто - нужна мама, старшая сестра, бабушка. Женщина, которая погладит, успокоит, будет любить. Марат видел эту маленькую девочку в Люгере раньше. Того ребенка, которому нужен папа, старший брат, дедушка, мужчина, который без тени сомнения встанет между своей любовью и окружающим мраком. Который возьмет маленькую ладошку в свою мозолистую могучую клешню, заслонит от всего в мире, и скажет, спокойно и бесстрашно: не бойся, малышка, я всегда рядом. Всегда, моя хорошая...

И так получилось что девочка Юта выросла. А мальчик Марат – нет.

– Тебе всегда от меня был нужен только секс!

Да, сознался Марат. Да, секс. Нужен был. Всегда. Причем весь. И не только секс. Ему все было нужно. И благодарный взгляд, и почти случайное прикосновение, и это мягкое "мррр" во тьме ночи, и благодарная улыбка, и доброе слово, и едкое подтрунивание. Да, ему нужно было. Много. Океан любви и моря нежности. Такие же, как и у него. Он вкладывал в эти отношения и в свою любовь все, всего себя, до последней капли. Он помнил, как приходил с двенадцати часовой железной работы из цеха домой, и перед дверью встряхивался. Как бойцовый пес. Собирался, как стальной механизм. Как будто и не было этого рабочего дня или ночи. Просто папа вышел на минутку, и вернулся, спокойный, сильный, бьющей энергией и новыми мыслями. И совсем не голоден, не замерз, не содрал в кровь руки, не болят колени и ступни, не ломит спина. Все как обычно, готов к любой борьбе и обороне. Готов к чему угодно, и даже рано утром, после короткого сна - спокойно встает и ведет маленькую девочку в садик. Чтобы большая девочка повалялась еще немного, сонная и теплая, в мягкой кроватке...

Но как же так? Он вкладывал в Люгер все что имел, до последней крошки, ничего не оставлял, все только и исключительно ей... неужели принцип не верен? Да нет же, не может быть... От каждого по способностям, каждому по труду. И да, ему нужны были обратно тепло, забота, любовь, и... секс. Разве он этого не заслужил? Конечно, это потребность... Как коммунист до мозга костей, Марат предполагал, что этот принцип должен работать и в семье, в микрообществе. Что же он делал неправильно, где ошибся?

Чем дольше Марат думал, тем больше приходил к мысли, что секс для женщины означал гораздо больше, нежели для мужчины. Женщина отдавала самое сокровенное. А для мужчины... да, что и говорить... это было удовольствием и развлечением. Марату раньше казалось, что секс все-таки имеет свою цену, его каким то образом можно просто получить, разменять у женщины, как некое вознаграждение, зачастую крайне ценное (хотя иногда и совершенно дешевое). Но почему-то, анализируя и переосмысливая слова-упреки Юты, Марат вдруг понял, что для нее вот эта сексуальная близость была чем-то сокровенным, сакральным, бесценным.

Хотя уж кто-кто, но Марат думал, что только он этого достоин. И чего греха таить - он считал что и Юта, тоже как коммунистка до мозга костей, тоже считает секс, интимную близость - удовольствием для обоих. Но это, по всей видимости, только казалось.

Потому что сейчас он тоже понимал, что для него интимное удовольствие было тоже крайне важным. Потому что он не мог смириться с мыслью, что Люгер может это делить с кем-то другим. Вроде бы все осознавал, все понимал. Но по итогу получалось что Юта во многом права. Но и он тоже где то был прав! Единственное что можно было сделать – это расстаться, порвать, забыть, стать совершенно равнодушным, действительно (иронизировал Марат) относится к ней не как к собственной женщине, а просто как к вещи. Не видеть в ней любимого человека, а видеть лишь вещь, материальный объект, который нужен и полезен многим.

Все эти долгие недели и месяцы он анализировал и прислушивался к себе. Марат прочитал кучу книг, записей и статей по отношениям в семье и прочим психологическим проблемам. Выбрал тактику, которая подразумевала то, что надо полностью измениться, и начать делать то, что раньше никогда не делал. И по сути поэтому стал неинтересен своей второй половинке. Хотя, и Марат снова констатировал противоречие, именно то что он делал, таким как был – он и нравился Юте. Но если психологи и психиатры утверждают что есть другой путь, то почему бы и не попробовать?