"Да, - смотрел Марат на свою миловидную "жертву", испуганно хлопающую ресницами.
– Надеюсь ее возможности так и останутся в пределах массы ее собственного тела".

Он подошел к столу, заваленному устращающими предметами для убийства. В левую руку взял револьвер, в правую - пилу с очень крупными зубьями.

– Сегодня ты была очень плохой, непослушной девочкой, - сказал мужчина, чувствуя, как его самого начинает бить мелкая дрожь, в предвкушении действа.

– Чем мне поработать с тобой?
– спросил он Солнце.
– Этим?

Он взвесил в руке пистолет.

– Или этим?
– с надуманным сомнением поднес полотно пилы к лицу. Маша забилась, но путы держали крепко.

Она притихла, прищурила глаза, словно раздумывала. Потом приоткрыла один глаз, левый. Марат увидел как на висках и по атласной коже между грудей и по гладкому животу побежали восхитительные капельки пота.

Будет больно, очень. Нестерпимо, безумно больно.

Маша кивком указала на пилу.

Через несколько недель Мария научилась не просто заживлять раны на теле. Но ей стало доступно умение, когда ни одно оружие просто не могло ей причинить никакого вреда и даже повреждений. Молот не мог расплющить ей кисть руки, и не оставлял вообще никаких серьезных ран. Как будто это был не десятикилограммовый кусок металла на рукояти, а воздушный шарик на пластиковом прутике. Мечи, топоры и прочие лезвийные инструменты, конечно, легко входили в ее «новую плоть». Но не было ни крови, ни отрубленных конечностей.

Марат не очень понимал эту женщину. Ведь, как говорят, «ничто не предвещало». Хотя, конечно, он догадывался.

Маша, еще будучи маленькой девочкой, прибыла на корабль одной из последних. С сопровождающей ее мамой. Папа остался на Земле. По всей вероятности, погиб. И Маша, подсознательно, винила себя в его смерти. Думала (там, глубоко внутри своей головы) – что это она виновата. Что она плохая, не смогла… и за это заслуживает наказания. У Солнца не было особо близких друзей и подруг, он не рассказывала своих мыслей никому, ни учителям, ни психологу. Как раз в этом случае устойчивая психика и глубокий трезвый ум сыграли с ней довольно злую шутку. Она копила эти чувства в себе, но ни на секунду не переставала себя контролировать, не допускала и малейшей слабости. Марату она тоже ничего не рассказала. Кое-что он знал, об остальном мог только догадываться.

Но в целом все это было ему не очень интересно.

Марат не любил Марию. Она, по всей вероятности, тоже не любила его. Они просто нашли друг друга. Маузеру нужен был кто-то, кого можно наказать, унизить, сделать больно… А ей был нужен тот кто бы сделал больно, наказал и унизил. Таким образом, вот такими ужасными способами, через боль, мучения и страдания – они излечивались.

У Марии-Солнце постепенно появлялись товарищи, не виртуальные, а настоящие друзья и подруги. Она стала куда более открыта. И однажды, на вечеринке, даже переспала с мужчиной, который ей нравился. Уж кто-кто, а Марат знал это точно. Да уж чего греха таить – он это видел, и даже присутствовал.

Испытывал ли он ревность? Да, кое-что шевельнулось, и Нечаев даже ухватился за это чувство, попытался его раздуть, превратить в пожар в груди. Бесполезно…

Спустя столько лет Юта продолжала всецело и безраздельно владеть его душой и разумом.

Еще он понял, что Солнце скоро уйдет. Ему не хотелось ее удерживать. Марат стал даже думать, как сделать их расставание нежным, спокойным, исполненным достоинства. Таким, каким оно и должно быть. Как в древнем японском искусстве «дзе-дзюцу». Срезанный лотос. Красота увядания. Конец пути…

Но Маша все сделала сама. Однажды вечером он не пришла, и тщетно Маузер пытался высмотреть и почувствовать ее. Солнце словно растворилась. Ее не было нигде, ни малейшего намека на то, что она на борту «Терры». Она словно слилась с кораблем.

И маленькая записка на столе.

«Хороший мой котик. Ты самый лучший мужчина в мире. Все было так прекрасно, что я чуть не потеряла голову. Но, прости, это не мое. Я ухожу, но если ты захочешь меня увидеть, посмотри в зеркало, и позови пять раз по имени. А пока прощай, мой старый, добрый товарищ Маузер. Надеюсь, ты не будешь искать меня слишком уж долго и тщательно. Всегда с тобой. Солнце.»

Прошло уже двадцать земных лет с того момента, как «Терра» покинула пределы Солнечной системы.

Не нужно думать, что Марат удалился от управления кораблем и целиком предался душевным терзаниям. Да, он игнорировал немногочисленные вызовы, на какие-то праздники и съезды. Но продолжал исправно следить за пополнением критических запасов. Удовлетворял внеплановые заявки, чистил воду и воздух, что-то изменял и поправлял в ландшафте и фундаментальных преображениях. Люди, при достаточных количествах материалов, прекрасно справлялись и без него, оставляя ему право вмешиваться только в особо критических случаях. Когда, например, требовалось выровнять температуры или создать дополнительные большие строения или помещения для жизнедеятельности. Как космический объект - «Терра» была огромна, имела огромную буферность, и множество систем защиты, в первую очередь – от «дураков».

Марат снова остался один. Он сидел в своей маленькой квартирке на корме "Терры"... Точнее - лежал. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Железный Маузер оказался не таким уж и железным.

Иногда он вставал, проходил по комнатам. Смотрел сообщения и запросы. Он продолжал тщательно выполнять функции Капитана. Запросы от руководителей отраслей. Запросы от руководителей ведомств и комиссий. Заявки от глав секторов. Кто то запрашивал сто тонн песка, кто-то обосновывал требование тысячи тонн железной руды и пяти тысяч тонн алюминия. Кому то нужны еще семьдесят кубометров дерева, помимо выращенного. Да-да, на Терре имелся целый технический отсек высотой тридцать метров, где на девяти квадратных километрах выращивались настоящие леса, хвойные и широколиственные, без единого сорняка и вредителя, только и исключительно на древесину. И работали там самые настоящие лесники-агрономы.