Если смотреть в общем, то на вершине местной иерархии стояли кланы-основатели, то есть Огневы, Мокшины и Ревские. У них имелись сильные бойцы, собственные вассальные кланы и семьи, земельные владения, сторонние источники дохода, свои люди в администрации и прочие ресурсы, позволявшие им серьёзно влиять на политику Гильдии и, соответственно, защищать своих представителей. Или создавать проблемы неприятелям, тоже немаловажный фактор. Чуть ниже по статусу находились Белкины, Пряхины, Шишовские, Буйновы и Юрченко, у которых ресурсов, в принципе, столько же, зато меньше прав. Они присоединились к Гильдии позднее, поэтому ограничений больше. Следом идут кланы не столь титулованные и крупные, на третьей ступени стоят мелкие, не прославленные численностью и подвигами известных выходцев. В низу находятся потомственные маги, в силу каких-либо причин продолжающиеся считаться входящими в семьи, или изгнанники, не покинувшие Гильдию, или ещё кто. Причем надо учитывать, что, скажем, лейтенант из вассальной семьи на задании имеет полное право отдавать приказы своему господину, если тот входит в его отряд. Или, например, представитель клана Бойко, небольшого, всего из трех взрослых мужчин, по статусу выше любого из Гостюхиных, хотя тех под две сотни наберется, причем некоторые входят в старший круг и занимают высокие должности. Потому, что за Бойко — тысячелетие истории, со всеми вытекающими отсюда накопленными богатствами, связями, титулами и прочими достижениями.

А ведь ещё и должности нужно учитывать. Нынешний руководитель Гильдии Смеян Лапин происходит из не самого богатого и влиятельного клана, но его приказы обязательны к исполнению всеми жителями Триединства. Причем именно благодаря тому, что за ним нет серьёзной силы, он свой пост и занял — маги опасаются появления потомственного правителя.

Бесклановых в Триединстве не особо много, они, являясь членами Гильдии, обычно оседают в провинциальных филиалах. Или занимают в центре рядовые должности, не требующие особых сил и умений. Всё-таки надо помнить, что основатели Гильдии создавали организацию, ориентированную на клановую структуру общества, поэтому человеку, не входящему в клан, сделать карьеру чрезвычайно сложно.

Часть бумаг, как и было обещано, пришла спустя три дня, с остальным пришлось подождать. Наводка на Меньшина оправдала уплаченные чинуше деньги, мастер за небольшую благодарность назвал пяток имен молодых целителей, достаточно квалифицированных, чтобы пройти экзамен и в дальнейшем занять пост личного врача владетеля и его семьи. Так что следующую неделю я занимался тем, что разыскивал кандидатов и договаривался с ними на предмет найма. Попутно осматривал город и собирал сведения — не только об Огневых.

Чем больше я узнавал о наших старых партнерах, тем меньше хотелось воскрешать былые отношения. В их действиях должна быть логика, только разглядеть её не удавалось. Со стороны выглядело так, словно Огневы обиделись на весь мир, встали в красивую позу оскорбленного достоинства и теперь сидят, отвернувшись и презирая. Кого? Всех презирая, абсолютно. Понять, что за фигня происходит, сходу я не смог.

Зато само Триединство выглядело перспективно. Вернее, и Триединство, и вся Турья земля, потому что информация о живущих среди обычных людей потомках Огневых подтвердилась. По моему приказу пятеро охотников проверяли известные адреса, выясняя, найдутся ли среди подходящих нам магов желающие заключить контракт. Вообще-то говоря, слабосилки редко соглашаются на индивидуальную связь, но вдруг. Нам выгодно быть связанными с кем-то малоизвестным и живущим на отшибе, энергия ведь всё равно поступает. Зато внутри Триединства желающие точно есть, только им мешают две вещи: наше отсутствие и странное поведение Огневых, которое тоже оказалось правдой. А, нет, вру. Ещё про другие малые Народы забыл, они нам тоже не особо обрадуются. Те же волки, например.

Надо, кстати, с ними что-то делать.

Привычное усилие, концентрация, сосредоточение на внутреннем мире. В голове словно образуется пустота, в которой спустя пару минут раздаётся:

— Старший?

— Острозуб, что с волками?

— Прощупывают, твари. По-видимому, уже прослышали о наших трудностях. Две стычки на границе. Пока, слава предкам, у нас только раненые, но если так продолжится…

Неприятно. Волки не успокоятся, пока им кровь не пустишь. Хорошего отношения они не понимают, в мире жить не хотят. Раз им нужна война — почему бы и нет? Давно пора устроить соседям встряску. Благо, деньги есть.

— Передай Дарине, пусть свяжется с Фредерикой. Скажешь, я хочу нанять сотню бойцов.

— Передам!– даже в трансе чувствовалось, как Острозуб повеселел. — Тебя долго ждать, старший?

— Дней через пять появлюсь. Ещё новости?

— Нет, глава.

— Тогда отбой.

Любой малый Народ приспособлен к жизни в конкретном лепестке, так задумывалось и так стало. Просто нужно учитывать, что в соседних лепестках одной мерности условия, как правило, схожие, поэтому те же змеи у нас не дохнут. Находиться в гостях у соседей можно долго, иногда годами, чем всякие моральные уроды умело пользуются.

Есть у явления и положительные стороны. Сейчас, например, для войны мы можем нанять медведей, которые являются прекрасными штурмовиками, а вдобавок ещё и волков недолюбливают. Их глава Фредерика не откажет, мы часто работаем вместе — на взаимовыгодной основе.

Когда-то давно, пользуясь смутными воспоминаниями из тех времен, когда ещё был человеком, я установил, что треть чистых доходов идёт в запас. То есть после всех обязательных вычетов десятую часть пускаем на благотворительность, оставшуюся сумму равномерно делим на укрепление текущих проектов, на сбережение и на развитие, то есть на новые проекты. Вот ту часть, которая относится к неприкосновенному фонду, накапливавшемуся половину века, мы сейчас и проедаем. Покупаем всякие полезные ништяки у крабов, заслали взятку старейшинам сов, чтобы они волков пощипали, только что выделил денег на наёмников. Запас ещё остался, мы казну долго не трогали, но всё равно — надо бы озаботиться доходом. Белая энергия, разумеется, в приоритете, однако другие ресурсы тоже нужны.

Тем более что можно совместить.

Приятная особенность зон перехода в лепестки заключается в настройке их точки выхода. Она, до определенной степени, плавающая, то есть выход находится в радиусе километров ста от конкретного места. Причем перенастройка занимает короткое время. Двести километров — это чертовски много. Особенно если половина территории возможного выхода находится по одну сторону границы, а вторая половина простирается по землям другого государства, зачастую враждебного первому. Возможности для контрабанды просто безбрежные.