— Ладно, тут ты прав, — нехотя признал он. — С Юлием я облажался. Но почему сегодня все поддержали Романову, когда я её побил? Она же никто, пустое место! Какая-то простолюдинка, которой вообще не место среди нас!

— Объяснить? — голова Феликса склонилась к другому плечу. Винсент почувствовал себя неуютно. Его разглядывали, как диковинное насекомое. — Ты за новостями вообще следишь, принц Гарсия?

— За какими новостями? — холодея, спросил Винс. Что ещё успело произойти за время их поединка с Ведьмаком?

А ведь определённо что-то произошло. Иначе остатки его свиты не покинули бы своего господина и будущего короля. И остальные… Остальные точно что-то такое узнали, и он должен был догадаться, уже по тому, как единодушно ополчилась против него вся аристократия…

Его бросило в смертельный холод.

Отец?! Отец умер?! Или убит?

Но тогда следовало бы ждать ритуального возгласа: «Король умер — да здравствует король!». И коленопреклонённых аристо, приносящих присягу верности…

— Что-то с отцом? — непослушными губами спросил Винсент.

— Не следишь… — Феликс вздохнул, покачал головой. — Ладно. Кто-то уже прознал, что недавно твой дядя сменил делового партнёра, чтобы не оказаться втянутым в скандал с кинутыми на деньги наёмниками. Скандал, как нетрудно догадаться, действительно разыгрался вокруг короля Родриго, твоего уважаемого отца. Открыто выступить против тебя по этой причине все эти знатные сопляки не могут — их за это родители по голове не погладят, угроза многомиллионным контрактам и всё такое. Свои же прикопают, чтобы не портил генофонд и котировки акций. А вот красивая поза при новом центре силы — совсем другое дело… Тебя списали со счетов, Винсент. Ты — тонущий корабль. И крысы уже побежали на другое, более привлекательное судно.

То, что услышал принц — и ни секунды не сомневался в услышанном — было настоящей катастрофой. Крушением всего.

— И что же мне делать? — едва слышно спросил у самого себя Винс, но Феликс разобрал его шёпот.

— У тебя только один выход, — безжалостно ответил Магнус. — Снова стать центром силы, вокруг которого сплотятся остальные. Твой отец уже не отмоется, но у тебя есть шанс. Единственный шанс стать тем, вокруг кого сплотится и старая, и новая аристократия. Герцог Сезар очистил своё имя, он примет под своё покровительство любимого племянника. Но для этого тебе придётся…

— Самому стать чудовищем? — с горькой усмешкой закончил за него принц. — Лишиться разума? Стать ходячим домом для паразита?

— Обрести возможности, о которых и мечтать не мог, — парировал Магнус. — И в твоём случае я бы говорил не о паразите, а о симбионте.

Он достал откуда-то пробирку, в которой Винсент уловил слабое золотистое мерцание.

— С ним вполне можно договориться. Примешь его — сможешь на равных противостоять Ведьмаку. Только тогда твой реванш будет иметь хоть какой-то смысл, потому что у тебя появится шанс на успех. Без него — ты обречён раз за разом проигрывать и становиться посмешищем для всех. Рискнёшь?

Под испытующим взглядом Феликса Винсент незаметно поёжился.

Перспектива была заманчивой. Очень заманчивой. Вернуть лидерство и с ним Снежану… Но что, если Магнус всё-таки лжёт? Или, скажем так, что-то недоговаривает? Почему он не предложил симбионта — или всё-таки паразита? — брату? Или у того тоже иногда бывают золотые глаза с чёрными вертикальными зрачками?

Что, если с ним говорит никакой не Феликс Магнус, а тот самый инопланетный паразит? Который через принца Гарсия пытается подобраться к его отцу-королю?

Винсент мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Да ну, ерунда какая-то получается. Зачем Феликсу — или паразиту — предупреждать его о намерениях твари, засевшей в Ведьмаке, если его собственные намерения ничем не отличаются? Он же должен понимать, что принц Гарсия не согласится на симбиоз, если у него будет хоть тень сомнений. Два пришельца с разными мотивами?

Нестыковок в рассказе Магнуса Винс не видел, признаков лжи не находил, но шаг, который ему предлагали, всё равно представлялся очень, очень рискованным…

Он ещё раз мотнул головой.

Феликс понял его жест по-своему.

— Ладно.

Пробирка исчезла так же неожиданно, как появилась, золотистые искорки погасли в полумраке будуара. Вместо неё появилась холодная улыбка.

— Дело твоё. Хочешь барахтаться на самом дне — кто я такой, чтобы тебе это запрещать? У меня времени много, мне Юлий не опасен. Я могу и подождать, пока тебе надоест глотать одно унижение за другим. Или пока до тебя дойдёт, что ситуация уже слишком серьёзная, чтобы и дальше раздумывать. Вот только условия тогда немного изменятся…