— Рассказать может кому? — в полной растерянности беззвучно бормотал он себе под нос. — Комеска, к примеру. Мужик умный и правильный, может, посоветует чего. Хотя… как пить дать погонит из строевого состава опять в помощники ездового, как умалишенного. А оно мне надо?

Уже в сумерках эскадрон вошел в узкое ущелье в предгорьях и стал на бивак. Костров не разжигали, лошадей не расседлывали, выставили секреты, перекусили всухомятку и легли спать. Лекса разделил с Костиком удивительно вкусную лепешку с запеченными в ней кусочками курдючного сала, мысленно поблагодарил Гулю и тоже пристроил голову на скатку. Марш вымотал, но заснуть почему-то не получалось.

— Слышь, Лекса… — пробормотал рядом Костя. — Эко ты девчонку себе отхватил. Не девка, а огонь. У тебя к ней серьезно или как?

— Серьезно, — сухо бросил Лешка.

— А я чего, ничего, — примирительно буркнул Костик. — Спросить, что ли нельзя… — он немного поворочался и опять забубнил. — Тревожно мне как-то. Не боязно, а тревожно. Не упустили бы банду.

— Не упустим, — твердо ответил Лекса.

— Почему? — удивился Костя. — Сколько раз уже пытались, а они как ужи. Небось уже знают, что мы стали здесь.

— Знают, конечно, но толку им от этого никакого, — подтвердил Алексей, дивясь своей убежденности. — Сам знаешь, еще вчера тропы из ущелья перекрыли. Шесть пулеметов — это тебе не хухры-мухры.

— А если… — забеспокоился Костя.

— Дойдут и станут, — уверенно заявил Лекса. — Повели их местные проводники, а семьи проводников где? У нас. Так что доведут, будь уверен.

— Ну да, — согласился Костя, — начальники команд Леонтий Палыч и Гордей Семеныч еще немцев крошили, не пропустят не в жисть. Сам видел как на стрельбище Палыч из Льюиса свое имя выстрочил на мишени.

— Так вот, — продолжил Лешка. — Получается, ходу им только через нас, но они пока об этом не знают. Могут, конечно, пешим порядком по тропкам козьим уйти, но сразу как боевая единица перестанут существовать… — Лекса удивился что знает такой термин и снова заговорил. — Без лошадей от них опасности никакой. Думаю, к утру, попробуют через нас прорваться. И еще, у них шестьдесят сабель, а у нас сотня. Вот и думай.

— Откуда ты все это знаешь? — удивился Костик.

— Слышал когда в штабе убирался, — соврал Лекса и поморщился от негодования. Несмотря на то, что его перевели в полноценные красноармейцы, все равно продолжали привлекать к прежним обязанностям. И Лешку это сильно злило.

— Тогда понятно…

Лекса немного поворочался и все-таки заснул.

А как только солнце окрасило верхушки гор примчался дозор и сообщил, что банда идет на выход из ущелья.

Через несколько минут эскадрон уже сидел в седлах. А еще через полчаса впереди показались клубы пыли.

Лязгнула звонкая команда.

— Рысью марш!

Лешка заученно нашел свое место в строю.

Очень скоро среди пелены впереди стали различаться черные всадники.

— В атаку марш-марш!!!

Эскадрон начал разворачиваться в лаву.

Сердце звонко забухало, мозги радостно горячило ожидание сшибки, хотелось рубить и убивать, хотелось крови. Леха даже заорал от дикого наслаждения.

— Ур-ррааа…

Вскинул карабин, быстро отстрелял обойму, закинул его на спину и выхватил шашку…

Но тут же полетел кубарем на землю.

В глазах бешено завертелось, из груди словно мощным прессом выжали воздух. Все вокруг накрыл оглушительный грохот, но потом он неожиданно стал слабее и ушел в сторону.

Лешка встал на колени, натужно откашлял пыль, протер рукой глаза и обнаружил, что бой ушел вперед, а чуть поодаль лежит на боку его жеребец Кугут. Лекса на коленях подполз к нему и завыл от горя, когда увидел аккуратную черную дырочку во лбу коня.

— За что!!! — заорал он стуча кулаком по земле. — Убью, су-ууки…

Позади и слева кто-то навзрыд причитал, Лекса повел взглядом и увидел Костика, стоявшего на коленях у своей кобылы Звездочки. Звездочка еще была жива, тихо всхрапывала и перебирала ногами.

Алексей закусил губу, встал и вдруг заметил впереди басмача пытавшегося куда-то ползти, волоча за собой ногу.

Одним движением выхватил шашку и пошел к нему.

— Не надо, не убивай багатур!!! — тряся редкой и седой бородой запричитал тот, вытягивая вперед руки. — Не убивай, аллахом прошу! Внуками прошу!

По морщинистому, почти черному лицу градом тек пот, губы тряслись, а глазах стоял ужас.

Шаг, еще шаг, Леха на ходу отвел руку с клинком, чтобы половчей рубануть. Сердце заполняла ледяное спокойствие и желание убивать.