И тут в голове Лешки что-то щелкнуло. Совершенно неожиданно, паника сменилась ледяным спокойствием.

Дальше все случилось словно в замедленной съемке.

Басмач кинулся.

Лекса за мгновение до его замаха коротким движением тела показал, что собирается скользнуть в сторону. Бек замешкался, решил что не попадет и попытался изменить направление удара.

Алешка проводил его клинок своим, вывернул кисть и наотмашь секанул по шее басмача.

Все получилось автоматически, тело сработало само, хотя этот прием всегда плохо получался у Лешки.

В воздухе красиво расплескался фонтанчик ало-карминовых капелек.

Эргаш-бек выронил саблю и упал на колени, хрипя и зажимая распоротое горло обеими руками…

Глава 6

— Вот же кобылья срака… — восхищенно прошептал Лекса, но быстро вспомнил об оставшемся в живых сыне бека, правда ничего предпринять не успел. Стеганул сдвоенный выстрел, а потом из кустов вышел Костик, таща за шиворот молодого бандита.

У сына главаря левая глазница пузырилась кровавой жижей, а у Кости на левом рукаве гимнастерки быстро расплывалось темное пятно. В правой руке он держал свой немецкий револьвер с еще дымящимся стволом, а на лице светилась блаженная улыбка.

— Я все… а ты? — Костя уставился на корчащегося басмача и довольно кивнул. — Ага, вижу, что и ты все. Ишь, падлу, корежит. Добьем? Хотя нет, пусть подыхает сам.

— Пусть. Но как? — Лешка изумленно уставился на товарища. — Как у тебя получилось?

— А так, — Костя хихикнул. — Когда ты с ним болтать начал, я тишком прокрался… — он показал свое оружие. — У меня-то всего один патрон остался. Но этот козел тоже выстрелить успел, заметил меня. Чуток зацепил. Вот…

Костя болезненно поморщился и показал руку.

— А этот ко мне подкрасться пытался… — Лешка улыбнулся. — Но не получилось.

— Эко ты ему глотку развалил!.. — уважительно кивнул Костик и покачнулся. — Етить, что-то меня шатает…

Лекса бросился к нему и помог сесть, а потом начал рвать на ленты свою нательную рубаху.

К счастью раны оказались не опасными, кровотечение быстро остановилось, поэтому сразу после перевязки, Лешка и Костя принялись за трофеи.

Младший бандит оказался вооружен новеньким Маузером под патрон 9 на 25. Его Костик сразу заграбастал себе и поклялся не отдавать никому, даже под угрозой расстрела. А вот старший басмач, неожиданно владел пистолетом Браунинга модели 1903 года, тоже с деревянной кобурой. В кобуре, в специальном гнезде, торчал запасной магазин, но без патронов.

Пистолет сразу запал ему в душу: красивый, плоский и удобный, новенький и идеально вороненый.

— Это что за стрелядло? — озадаченно пробормотал Костя, вертя пистолет в руках. — Странный какой-то. Не видел такого никогда. А где барабан? Нету. Обойму что ле в рукоять сувать?

— Это Браунинг М1903, — машинально объяснил Леха. — Бельгийский пистолет, но русский заказ, его еще при царе поставляли для отдельного корпуса жандармов. Хороший пистолет. Вроде.

— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно прищурился Костя.

Алексей поспешно отбоярился:

— Видишь, здесь написано по-русски. Московская столичная полиция. У жандармов и городовых такие были, я сам видел.

— А-ааа… понятно… — Костя закивал. — Припоминаю, у нашего борова городового такой шпалер вроде висел на поясе. Ну, похожий. Ох, и сволочь был. Но его забили слегами, башка как арбуз разлетелась. И поделом сволочи.

Лекса облегченно выдохнул. Такого пистолета он тоже еще никогда не видел, название просто возникло в голове и все. А историю про городового от Костяна он просто пропустил мимо ушей.

Басмачи оказались просто под завязку забиты ценным добром: часы, портсигары, цепочки и перстни, но Лешка прибрал себе только пистолет. Что-то подсказывало, что и его оставить себе будет трудно, но отказаться от трофея просто не смог. И Костика заставил ничего себе кроме оружия не брать.

Когда дело дошло до сумок-хурджинов, первым делом попалось съестное, лепешки, вяленая баранина и овечий сыр. Красноармейцы сразу набили себе рты едой, так как зверски проголодались, а потом…

— Етить… — Костя запустил руку в сумку и потом показал Алексею ладонь с горстью матово-отблескивающих на солнце кругляшей. — Здесь… здесь много…

Сумки почти доверху оказались набиты золотыми монетами: царскими червонцами и другими разными, по виду восточными, с арабской вязью. В общем, золото весило около десяти-пятнадцати киллограм.