— Кому стоим, боец? — комотд состроил серьезную рожу. — Кто службу за тебя тащить будет? Ты, конечно, герой и все такое, но дрова рубить да воду таскать одно, а исполнять военную службу совсем другое. Марш в расположение!

С Серегой Воеводиным, веселым и смуглым как негр парнем Алешка ладил, даже приятельствовал, но то в бытность помощником ездового, а сейчас, видимо, Серега решил сразу образцово-показательно вздуть пополнение, дабы все поставить на свои места. Так сказать, с самого начала задать правильный тон. Что подтверждали маячившие за его спиной бойцы отделения, вознамерившиеся поглазеть на взбучку.

Лекса возмущаться не стал и четко отрапортовал:

— Есть, марш в расположение, товарищ командир отделения.

Он уже давно усвоил, что строптивость в армии ничего кроме проблем не приносит. К тому же, был готов ко всем проверкам вместе взятым.

В расположении, длинном, крытом соломой глинобитном сарае, комод остановился у тюфяка нового бойца отделения.

Лекса уже успел перенести все свои пожитки: карабин, шашку, скатку с шинелью и седельные сумы, в которых размещалось все остальное. Дядька Михей, успел снабдить своего подопечного всем необходимым. Как он говорил: казаки и нестроевые бывают, но воинский припас должон быть у любого мужа казаческого роду.

Первым делом Воеводин цапнул карабин, оттянул затвор, заглянул в патронник и даже мазнул по ложе грязным платком, потом зачем-то понюхал «манлихеровку». Недовольно шмыгнул носом и принялся за шашку: внимательно осмотрел, тронул пальцем кромку, глянул ее на свет, подергал темляк, залез пальцем в ножны и еще раз шмыгнул.

На конопатом лице проступило явное разочарование, придраться не получилось

Лешка злорадно улыбнулся про себя. Оружие он успел тщательно вычистить. Правда не только из врожденного порядка, а для того, чтобы отвлечься от потери наставника.

— Седельные сумы к осмотру!

— Есть седельные сумы к осмотру!

Алексей принялся четкими движениями выкладывать на попону вещи из сум, как учил его Егорыч.

Кожаное водопойное ведро…

Аркан, путы, скребок, щетка для сапог и щетка для одежды…

Четыре подковы с ухналями…

Запасная пустая саква для овса…

Саквы с сухарями и солью…

Сапожный нож, шило, дратва, иглы и нитки…

Зимнюю папаху, набрюшник, башлык, смену белья, запасные портянки, гимнастерку и шаровары…

Чувяки и ноговицы, теплые носки…

Полсотни патронов к карабину в мешочках и столько же в пачках…

И многое другое…

— Етить, буржуй!!! — восторженно ахнул Костик Пантелеев, понтийский грек, возрастом лишь немногим старше Лексы. — Да у нас и половины такого не сыщется…

— Дык, у Егорыча на попечительстве обретался! — важно пробасил плотный крепыш Федот Стрельцов, парень с Урала. — Чему удивляться-то.

Комод выпучил глаза на богатство и громко сглотнул. Эскадрон был экипирован неплохо, но едва ли у всех присутствовало все положенное по уставу штатное снаряжение и экипировка. Хотя и самого Лешки список был далеко не полный.

Но Воеводин тут же проявил командирскую мудрость: обратил свою слабость в достоинство. Показал кулак личному составу кулак и наставительно пробурчал.

— Видали, как надо? Чтобы через неделю у всех было. Понятно? Проверю! И мне плевать где достанете. Чего скалишься Модя? Ты на смотру все в кучу вываливаешь, а видал, как человек предоставляет, нехлюй? Спрошу как с понимающего!

Потом обернулся к Алексею и сурово бросил:

— Вижу, снабдил и обучил тебя Егорыч справно. Но одно дело шмот в сумы паковать, а другое воевать в составе отделения. Это тебе не хухры-мухры. С завтрева учиться начнешь, так как, ты хоть и герой — все равно сопля неученая. А пока по распорядку…

Только он ушел, как личный состав отделения обступил Лешку.

— Здорова, я Костян, да ты и сам знаешь…

— А я Фролка…

— Да ты не тушуйся, наслышаны, как ты басмачей покромсал…

— Сразу видать, ерой!

— Федот я, мы тут по-простому, понял? Таперича ты боевой товарищ, а не приятель…

— Комод у нас только на вид грозный, но любит, чтобы признавали, как командира…

— Модя я, то бишь — Модест, да ты и сам знаешь…

— А Бодя — сука! Слышь, а там от Егорыча ничего из шмота не осталось?

— И мне…

В общем, Лексу приняли как своего — радушно и приветливо. А он, в ответ раздал красноармейцам оставшиеся после Михея Егорыча пожитки.

Уже когда солнце коснулось вершин гор, Алексей выбрал момент и сбежал на конюшню, проведать доставшегося по наследству от дядьки Михея чагравого жеребца донской породы со смешной кличкой Кугут.

чагравая масть — тёмно-пепельная.

Кугут отличался буйным и строптивым нравом, но Лешку уже давно признал и сразу же приветливо всхрапнул и сунулся мягкими, горячими губами в щеку.