— Ничего я не маленький! — еще больше обиделся Алексей.

— Отвернись… — незнакомка повелительно махнула рукой.

Лешка послушно отвернулся, дождался когда девчонка выйдет на берег и сам поспешно ретировался к своей одежде.

К девочкам и женщинам Алексей относился с превосходством, хотя немного побаивался, но сейчас почему-то ему не хотелось, чтобы незнакомка уходила.

— Как зовут тебя? — послышалось из-за кустов.

— Лекса, — Леха назвал себя на казачий манер, так как называл его дядька Михей.

— Лекса? — удивилась девочка. — Странное имя. Нерусский, что ли?

— Сокращенно от имени Алексей, — признался Леха, натягивая мокрые шаровары.

— А я Гульнара. Оделся? — из-за дерева показалась новая знакомая, уже в вылинявшем пестром платьице. — Веселовская Гульнара Львовна, — Гуля карикатурно присела в небрежном книксене и прыснула. — Чего смотришь на меня как на шайтана?

Лешка смутился и неприветливо буркнул:

— Ага, чем-то смахиваешь.

При этом сильно покривил душой. Стройная как тростиночка, с симпатичной улыбчивой и лукавой мордашкой; Гульнара ему понравилась с первого взгляда, так, что даже сердце колотилось как барабан. Ничего подобного он раньше не чувствовал, поэтому отчаянно смущался.

К его удивлению, новая знакомая не обиделась и весело прыснула, прикрыв рот ладошкой.

Лекса снова смутился и, сильно стесняясь, пробормотал.

— А как ты здесь случилась? Фамилие же твое, вроде русское.

— Как-как? — Гуля с превосходством задрала нос. — Отец земским врачом здесь был и маму мою здесь встретил и поженились они. А мама кипчачка… — Гульнара вдруг опустила глаза и тихо добавила. — Была. Умерли они. И папа и мама. А я у родственников… приняли они меня. Но простить за то, что наполовину русская все еще не могут. Мама против их воли замуж за папу вышла.

В ее последних словах скользнула досада и злость, поэтому Лекса сразу понял, что Гуле живется у родичей совсем несладко.

— Ты это… — он хотел сказать какие-то слова поддержки и смешался, а потом признался. — И мои… убили их. А меня красноармейцы к себе взяли. Но не подумай. Живу как у Христа за пазухой.

— А я врачом хочу стать, как папа! — вдруг невпопад сказала Гуля и тоже засмущалась.

— Значит станешь, — солидно пообещал Алешка. — При совесткой власти все равны! И бабы и мужики.

— Сам ты… баба… — улыбнулась Гуля, вдруг спохватилась, нырнула за кусты и вернулась с корзиной мокрого белья, неся ее на голове по местному обычаю. — Пора мне, Лекса.

Леха вспомнил, что ему самому может нагореть за опоздание и живо схватился за повод Абдуллы.

— И мне… служба… знаешь… у нас все строго…

К дороге они поднялись молча, повернули каждый в свою сторону, а потом…

Синхронно обернулись.

— Приходи еще сюда по утрам…

— Приходи еще…

Леха понял, что они одновременно пригласили друга и улыбнулся.

Гуля помахала ему рукой и пошла по дороге придерживая рукой корзину на голове.

— Как на подиуме идет! — восхитился Лешка и тут же озадаченно ругнулся. — Ети ее под хвост. Что за подиум? Вот же сморозил…

Покопался в голове, значения слова не вспомнил, сразу забыл его и поспешил на заставу. Слил воду в лошадиные поилки, думал уже, что его задержку не заметили, но услышал бас дядьки Михей.

— Лекса, а ну подь сюды, потрох…

Впрочем, обошлось без внушений, дядька только поглядел на него из-под густых бровей и отпустил.

За день Лешка успел еще три раза сгонять за водой, в промежутках помогал месить глину и латать стены — застава располагалась в старинной глинобитной крепости. Потом драил котлы, ассистировал в походной кузнице, вычищал стойла, ремонтировал сбрую и исполнял прочие служебные обязанности помощника ездового, которые заключались в одном емком определении: «ответственный персонаж за все». Работы Алексей никогда не чурался, но сегодня у него все на диво спорилось. Просто из головы не уходила новая знакомая, а предвкушение завтрашней утренней встречи грело душу и слегка туманило голову.

Уже ближе к вечеру, он все-таки набрался смелости и подошел к комеска.

Казанцев стоял у крыльца казармы, похлопывая рукояткой нагайки по голенищу сапога и, бдительно наблюдал за личным составом. Всегда аккуратно выбритый, подстриженный, в идеально подогнанной форме — комеска, несмотря на знаки различия Рабоче-крестьянской Красной Армии, сильно смахивал на царского офицера, какими их еще помнил Лешка.

Впрочем, Казанцев в прошлом им и являлся. Об этом знали все красноармейцы, что не мешало им уважать своего командира, потому что комеска не только тиранил личный состав, но и заботился о нем. А еще больше уважали его за то, что умел воевать, берег людей и не прятался за спины подчиненных.