Собравшись уже переформулировать запрос, вдруг с удивлением понял, что предупреждения о некорректности нет. Вместо этого псиэм-голос после некоторой паузы ответил:

— Для доступа к разделу "Разум улья" требуется допуск по грифу "Secretum mortis".

У меня отвисла челюсть. Вот те раз!

— Подтверждаю, — проговорил я вслух. — Старший ликтор Сиор Диль Варрус, уровень допуска соответствует.

— "Разум улья", "Alveare Mens" [28] — дискуссионная гипотеза наличия в сообществах насекомых Нова Ромы признаков коллективного разума. Отвергается официальной доктриной Конгрегации очищения. Развивается отдельными исследователями на сомнительной доказательной основе (слушай: "АЭ").

Интуиция заставила притормозить на этой ссылке. Я задал псиэм-вопрос о расшифровке "АЭ". Со странной задержкой, будто нехотя, лекториум выдал ответ: "Апокриф эволюции".

— Что ещё за хрень? — озадаченно пробормотал я, одновременно уловив настороженное удивление Араха.

Псиэм-сигнал перейти по ссылке встретил неожиданный блок.

"В доступе отказано, требуется допуск по грифу "Secretum suprematic" [29] .

Последний гриф в иерархии! Небось, только сам Глава, да ещё с пару дюжин человек во всей Конгрегации имели такой допуск. В задумчивости я потёр пальцами виски и пробормотал несколько неприличных слов. Сказать, что охренел от такого поворота, всё равно, что ничего не сказать.

В который раз пришла мысль, что я не знаю чего-то важного для тех игр, в которые ввязался и пытаюсь играть.

Дневной бриз с моря принёс прохладу, приглушив дыхание жары. Остановившись в тени огромного дерева, которое по земной традиции именовалось пальмой, я скинул с головы капюшон лёгкой чёрной ветровки, входившей в летний комплект "полевой" формы ликтора. Поправил волосы, собранные в короткий хвост.

Набережная, уставленная столиками многочисленных летних кафе, была отсюда видна как на ладони. Я позволил псиэм-восприятию легко и незаметно плыть над землёй, едва задевая отголоски и отблески чужих чувств, стремлений, желаний. Как всегда, хотел прикоснуться, понять, но не встроиться. Пёстрый узор людских эмоций не затягивал меня, хотя и привлекал разнообразием красок и смыслов.

Но искал я один конкретный след.

Вот о чём не решался думать в кабинете Вартимуса, будто опасаясь, что он прочтёт мои мысли. Ещё будучи в Фармине, я понял, а потом и получил подтверждение по некоторым своим каналам, что Вивьен Септимус, моя загадочная альсеида, прячется именно в Нова Аркадии. Здесь она скрывалась от бывших коллег по Институту нейроисследований, желавших отомстить ей за то, что в прошлом году помогла мне раскрыть их масштабный заговор. Желание найти девушку стало важной причиной, по которой я с интересом воспринял перевод в эту провинцию.

Так уж сложилось, что где бы я ни служил, помимо основных обязанностей в свободное время выходил на одиночную охоту. С этой своей азартной страстью ничего не мог поделать, инстинкт потомственного ликтора был в крови. Но здесь, в Нова Аркадии, я вёл поиски только одной альсеиды. Моей! Той, к кому испытывал весьма интересные чувства, и которая, нежданно приехав ко мне в Фармину, ошарашила подозрением, что её отцом мог быть Публий Диль Варрус. С нашими чувствами и подозрениями о возможном родстве нужно было разбираться. И потому я искал свою Виву.

Конечно, если по ходу дела натыкался на кого-то из "клиентов", отрабатывал по полной. Но казни не были в приоритете. Я нырял в глубокое псиэм-море курортного города и плавал как хищная рыба, сужая круги, чтобы ухватить желанную добычу — малозаметный псиэм-след моей альсеиды, который она умела хорошо скрывать.

На это ушло немало времени. В Нова Аркадию я прибыл в середине квартуса — аналога земного апреля. На всех освоенных людьми планетах по традиции и для удобства сообщения с метрополией старались придерживаться условной системы двенадцати месяцев, естественно, с поправками на реальную продолжительность года. Период обращения Нова Ромы вокруг Децимы был несколько дольше земного года, и потому из положения вышли, "расширив" себе лето. За порядковым квинтусом, пятым месяцем, следовали три длинных месяца, получившие имена арахнус и инсектус — в честь доминирующей местной живности, а также венчающий лето триумвиус — в честь системы тройной звезды, в которой состояла Децима со своими более далёкими от нас сёстрами — Ноной и Мортой. Ну а затем уж, как и на Земле, не соответствуя своим порядковым номерам, шли септембус, октавус, новембус и децимус.

Сейчас, в середине инсектуса, курорт был заполнен толпами отдыхающих. Псиэм-море бурлило яркими эмоциями съехавшихся к морю обычному жителей столицы и всех провинций Romanus orbis. Тем труднее было в нём отыскать единственный нужный след. Но мои терпение и концентрация вместе с желанием устроить Виве такой же сюрприз, какой она преподнесла мне в Фармине, нагрянув совершенно неожиданно, дали результат.

— Поймаю. И не отпущу, — пробормотал я, повторяя то, что когда-то сказал Вартимусу, поставившему задачу в первый раз отыскать эту странную альсеиду. — Где-то там, Арах.

Паук лениво пошевелил конечностями, что выглядело как плавное колебание линий чёрно-зелёной татуировки на руке. Его псиэм тут же обострил моё восприятие, и я потянулся к одному из кафе с фиолетовыми столиками. Вивьен явно выбрала его неслучайно, предпочитая этот цвет, свойственный её псиэм-образу.

Она была не одна. Чувствовался чей-то неровно пульсирующий, будто нервный и неуверенный псиэм. Я подобрался ближе, не выходя из тени пальм и тщательно маскируя собственный след.

Мужчина с прилизанными волосами и короткой бородкой что-то увлечённо рассказывал сидящей напротив Вивьен, явно стараясь произвести впечатление. Девушка слушала и вежливо кивала, но в её позе и псиэм-волнах читалась отстранённость. Я мысленно хмыкнул: вряд ли парню что-то светило.