Австро-венгров первая часть плана по уничтожению Борромео полностью устраивала, не только французы давно и прочно облизывались на Пьемонт. Но плюсом австро-венгры захотели уничтожить связку Талейран-Гиббон. Бонусом была бы полная международная блокада французов за нарушение соглашения о неприкосновенности воздушных судов.

Всё это я рассказывал Агафье и Ольге, попутно задаваясь вопросом:

— Интересно, сколько готов заплатить Талейран, чтобы Борромео не узнали об имени заказчика?

— Это фигня, — отмахнулась Ольга, — я вот думаю, сколько готовы будут заплатить австро-венгры, чтобы их участие во всем этом не вскрыли Талейрану и Борромео.

— А теперь представьте, цену вопроса для Борромео, — хмыкнула вампирша. — Ведь сразу две страны решили под шумок их убрать с шахматной доски Пьемонта… Лучше один раз заплатить за информацию, чем оплачивать виры и компенсации за четыре уничтоженных дирижабля.

— Хоть аукцион устраивай, — рассмеялась Ольга. — И кому будем продавать?

Версаль, кабинет Президента Французской Республики

Лилиан Гиббон просматривал сельскохозяйственные сводки. Он не страдал излишним человеколюбием и не жаждал накормить всех голодающих. Лиллиан придерживался мнения, что раз боги дали человеку две руки, две ноги и голову, то предполагали, что уж с таким набором их творение сможет само заработать себе на пищу.

Однако же это не отменяло заботы о достаточном производстве той самой пищи. Если еды нет, то все деньги мира будут бесполезны. Поэтому Лилиану приходилось беспокоиться ещё и об этом. Сводки с пометками министра сельского хозяйства были вполне информативны. Напротив угодий указывались их бывшие владельцы, их лояльность и стремление помочь республике избежать голода.

Кому-то нужна была помощь погодников из-за излишней засухи, где-то напротив нужно было осушать болота, брошенные на произвол в послереволюционное время. А ведь был ещё постоянный рост цен на макры для двигателей в сельхозтехнику, удобрения и корма. Некоторые оппозиционные рода отказывались поставлять республике продукцию с собственных изнанок и продавали её заграницу. Проблем хватало в любой отрасли, и их нужно было решать.

От размышлений президента отвлёк стук в дверь и появление его личного секретаря:

— Ваше… — он тут же запнулся и исправился, — господин президент, к вам советник по особым поручениям Леон дю Варан. Примете?

— Приму, Жером, — кивнул — президент снисходительно, — и пора бы тебе за эти годы отвыкнуть от титулования…

Упрёк из уст Лилиана был смягчён по причине верной службы секретаря длительностью в несколько десятилетий.

— Виноват, господин президент, — с достоинством кивнул секретарь, пятясь спиной к выходу. — Исправлюсь.

«Вот же… можно упразднить сословия, но вытравить вбитый с детства этикет в отношении правящих особ так просто не изменить», — мелькнула в чем-то философская мысль у президента, пока к нему, огибая секретаря не ворвался Леон дю Варан, смышлёный и исключительно полезный бастард маркиза дю Варана, которого некоторыми усилиями ввели в род при всём несогласии вдовы маркиза Луизы-Антуанетты Барбарис. Но при выборе между потерей титула и головы, Луиза-Антуанетта сделала правильный выбор и покинула гостеприимный номер в Бастилии, утратив лишь титул.

— Мой президент, — златокудрый Леон, прижитый маркизом от куртизанки и более похожий на девушку, чем на юношу, щёлкнул каблуками и принялся докладывать: — Не далее чем четыре часа назад Гийом де Талейран-Перигор покинул Париж на одном из дирижаблей, реквизированных в роду герцогов де Лис.

— Это не новость, мой дорогой Леон, глава нашего дипломатического корпуса готовил комиссию для расследования утраты одного из республиканских дирижаблей в Мантуе.

— Всё верно, мой президент, — вновь щёлкнул каблуками советник, — но комиссия отправилась в Мантую лишь час назад и на совершенно ином воздушном судне. Более того, маяк с дирижабля господина Талейрана подал сигнал бедствия сперва в долине реки По, а после… — советник сверился с информацией в бумагах, — возле Великий Новгород.

Президент задумчиво постукивал пальцем себе по подбородку, а после зарылся в бумаги одной из папок у себя на столе.

— Случайно не из Кхмариво? — произнести транслитерацию русского географического названия далось с трудом.

— Оттуда, — кивнул удивлённый юноша. — В отношении господина Гийома вами был согласован протокол экстренного спасения, поэтому я здесь…

— Вытащите мне его живым, сколько бы это не стоило, — отдал приказ президент. — Отчет лично мне.

Вот вроде бы я и понимал, что с любой из сторон можно поиметь неприличные деньги за информацию, а с другой… Претило мне во всё это вмешиваться. Я в сортах дерьма не разбирался и учиться не планировал.

Конкретно с Борромео меня ничего, кроме сына Агафьи не связывало. Австро-венгры… тех и подавно не было на горизонте моих интересов. Основные претензии были по факту к французам, а уж Талейран там был инициатором или связка Талейран-Гиббон меня особо не волновало. С них я планировал получить по полной. Экспроприацией одного дирижабля они явно не отделаются.