Особняк Веллингтона был строгим памятником прошлых лет. Каменный фасад с резными элементами, которые, должно быть, стоили целое состояние даже в те времена, когда был построен. Это одно из немногих хорошо сохранившихся особняков в эксклюзивном районе Леннокс Хилл.

Многие здания были обновлены или пришли в упадок. Статусный дом Веллингтона выглядел почти так же безупречно, как и сто лет назад. Даже непрекращающийся дождь не смягчал зловещий вид этого места.

Я понимал, почему Веллингтон выбрал его. Мне он ненавистен, но я понимал, почему он мог его выбрать. Никто не посмел бы усомниться во влиянии человека, владеющего таким обелиском истории и богатства.

Чертов нарцисс.

Когда позвонил в дверь, мне открыла невысокая пожилая женщина.

— Чем могу помочь?

— У меня назначена встреча с мистером Веллингтоном.

— Ваше имя?

— Оран Байрн.

Она кивнула и отступила, чтобы впустить меня внутрь.

— Мистер Веллингтон ждет вас. Располагайтесь в гостиной, он скоро выйдет.

Она взяла мое пальто, покрытое каплями дождя, и повесила на изысканную вешалку в стороне. Интерьер дома полностью оправдывал ожидания, созданные внешним видом. Пол в прихожей выложен черно-белым мрамором с полированным блеском. Большая винтовая лестница огибала край круглой комнаты, декоративные железные балясины, поддерживающие перила, уступали только лепным украшениям под ними. Каждая стена украшена золотыми панелями, а люстра над головой могла бы принадлежать самому Рокфеллеру.

Никаких расходов не пожалели. Ни одна деталь не была упущена.

И гостиная справа была такой же. Даже высокие потолки искусно украшены лепниной, а большие дворцовые окна задрапированы атласными шторами с кистями. Это место могло бы быть музеем. Оно было безусловно впечатляющим и, пожалуй, худшим местом для жизни, которое мог себе представить.

Я уже заканчивал осмотр комнаты, когда часть стены рядом со мной откинулась, и Лина выскочила наружу. Она врезалась прямо в мою грудь, ахнув и отскочив от меня. Я схватил ее за руки, чтобы она не споткнулась и не упала назад в то, что оказалось маленькой дамской комнатой.

Именно тогда до меня дошло, что она была мокрой.

Ее блузка из слоновой кости прилипла к ней, как вторая кожа, обнажая каждую деталь черного кружевного бюстгальтера. С приоткрытыми губами и спутанными мокрыми прядями, она посмотрела на меня широко раскрытыми голубыми глазами. Это было самое сексуальное зрелище, которое когда-либо видел.

Черт возьми.

ГЛАВА 5

— Можешь отпустить меня. — Почему, черт возьми, мой голос звучал так, будто я только что испытала лучший оргазм в своей жизни? Задыхающийся и недоверчивый. Совсем не так, как я хотела бы, когда случайно оказалась в объятиях Орана Байрна.

Мое тело жило своей собственной жизнью, когда дело касалось его.

Обычно я была профессионалом в том, чтобы казаться невозмутимой, но меня выбил из колеи чертов фургон. Пиджак, который я надела, не был идеален для дождя, но я справлялась, пока миниатюрный грузовичок не промчался через лужу у обочины, подняв фонтан воды, который полностью облил меня. С тех пор я пыталась прийти в себя.

— Поверь мне, — тихо произнес Оран. — Я точно знаю, что могу, а что нет.

Он не двигался несколько вечных секунд, прежде чем отпустить меня. Как будто хотел убедиться, что я знаю: он отпускает, потому что сам готов, а не потому, что попросила. Я не осознавала, насколько теплыми были его руки, пока они не исчезли, и их отсутствие заставило меня дрожать.

Или это мое тело реагировало на его подавляющую близость?

Оран не отошел. Если что-то и изменилось, то он казался еще ближе — что-то в тепле, исходящем от него, но остававшемся вне досягаемости. Мои и так уже твердые соски, казалось, тянулись к нему.

Именно тогда я вспомнила, что моя чертова блузка была настолько мокрой, что я практически обнажена.

— Прикосновения, — объявила я, положив руки на бедра, демонстрируя все свои шестьдесят девять дюймов роста.

— Прошу прощения? — Его раскаленные серебряные глаза поднялись от моей груди к моему резкому взгляду.

— Это то, что ты не можешь делать. Ты можешь смотреть, но не можешь… прикасаться. — Я не отступила. Отказалась позволить этому мужчине или любому другому думать, что он может меня запугать.

— А Лоуренс? Ему можно прикасаться?

— То, что я делаю с Лоуренсом, не твое дело.

Глубокий, гулкий смешок раздался из его груди.

— А если я сделаю это своим делом?

У меня ощущение, что он хотел подразнить меня, но в его словах была хищная нотка. Глубокий тембр напомнил голодного хищника из джунглей. Почему его голос должен быть таким чертовски соблазнительным?