Мое сердце пропустило удар, от чего закружилась голова. Я хотела верить, что это угроза в его тоне повлияла на меня, но это было бы ложью. Каждый мой поверхностный вдох обязан яркому образу, который вспыхнул в сознании: Оран, трахающий меня у стены, пока мои ноги обвивают его талию. Это было настолько гиперреалистично, что могло бы быть воспоминанием, но я никогда не была с мужчиной вроде Орана. Я бы запомнила.

— Тогда ты будешь нежеланным гостем. — Я пыталась держаться наравне с ним, но мои мысли были повсюду.

Он поднял руку так медленно, что у меня была вечность, чтобы подумать, что именно он планирует сделать, прежде чем его костяшки наконец коснулись моей шеи. Он провел рукой вверх, унося с собой каплю воды, перешедшую на его кожу. Я завороженно наблюдала, как он медленно слизал крошечную каплю языком.

— Лгунья, — прошептал он, и его слова коснулись моей кожи, как перышко.

— Кто ты? — выдохнула я.

— Я тот, кем ты захочешь меня видеть.

У меня не было времени осмыслить его предложение, прежде чем в прихожей раздались шаги. Реальность обрушилась, как ведро ледяной воды на мое и так уже замерзшее тело. Я резко отпрянула и поспешно подняла полотенце, которое уронила на пол.

— Лина? Что, черт возьми, с тобой случилось? — Лоуренс стоял в другом конце комнаты, уставившись на меня.

— Отвратительная городская канализация и безрассудный водитель фургона, вот что случилось. Я как раз вытиралась, когда подошел Оран. — Я оставила мужчину рядом с собой и пересекла большую гостиную к Лоуренсу.

Он с неодобрением нахмурился.

— Я думал, ты присоединишься к нам, но не в таком виде. Слишком холодно, чтобы бегать по дому мокрой. Тебе, наверное, стоит поехать домой и переодеться.

Я улыбнулась, пытаясь его успокоить.

— Я проделала весь этот путь, чтобы увидеть тебя. Я буду в порядке, как только высохну. — Я изо всех сил старалась сдержать дрожь, но не смогла удержаться от озноба, который начался в плечах и прошел до самых кончиков пальцев ног.

Лоуренс покачал головой, сжав губы.

— Почему женщины всегда должны быть такими чертовски упрямыми? Найди Ханну. Может, у нее найдется что-то, во что ты сможешь переодеться. — Он посмотрел через мое плечо на Орана. — Мой кабинет здесь, сзади.

— Одну секунду. — Оран прошел мимо меня в прихожую. Когда вернулся, в руках у него было его пальто. — Прежде чем ты замерзнешь насмерть, — пробурчал он, накидывая тяжелую шерсть на мои плечи.

— Спасибо.

Он хмыкнул, затем вернулся к Лоуренсу. Я почувствовала, что он раздражен, но не была уверена, почему. Разве не он сам предлагал себя мне несколько минут назад? И ему не нужно было отдавать мне свое пальто. Я бы справилась и без него.

Как будто в ответ на мои мысли, мое тело содрогнулось от очередного озноба.

— Да, да. Я поняла. Мне нужно это чертово пальто.

Боже правый, этот мужчина был настолько загадочным, что я начала разговаривать сама с собой вслух. Продолжая свое уже совершенно нелепое поведение, глубоко вдохнула, когда аромат сандалового дерева, оставшийся на его пальто, окутал меня.

Боже, как хорошо пахло.

Совесть обрушила на меня поток едкой вины, обжигая изнутри. Почему, черт возьми, я трачу время, ведя себя как гормональный подросток? Мне нужно перестать дурачиться. Это первый раз, когда Лоуренс пригласил меня к себе домой, и я осталась наедине с собой на неизвестно сколько времени. Я должна использовать это время с пользой — осмотреться и посмотреть, что могу узнать, но быстро.

Мне нужно было, чтобы Лоуренс доверял мне. Чтобы позволил пройти за тот внешний барьер, который он держал. Все, что я могла найти, чтобы ускорить его открытость, стало бы огромным успехом. У меня заканчивалось время. С каждым днем отчаяние, которое поглощало месяцами, угасало все больше, превращаясь в чувство безнадежности.

Собравшись с мыслями, я повесила пальто Орана обратно на крючок с чуть большей агрессией, чем было необходимо, затем тихо поспешила вверх по величественной лестнице на второй этаж. У меня мало времени. Учитывая, как раздражен был Лоуренс, увидев Орана прошлым вечером, я сомневалась, что он даст молодому человеку много шансов.

Заглянув в первую комнату, я предположила, что она принадлежала сыну Лоуренса, который недавно уехал. У меня не было возможности встретиться с ним, что, вероятно, к лучшему. Я ближе по возрасту к Стетсону, чем к его отцу. Это могло бы быть неловко.

Я поняла, что у них не самые лучшие отношения. Стетсон не возвращался с тех пор, как уехал два месяца назад. Или, может быть, это просто мой циничный взгляд на вещи. Мне легко понять желание сбежать от своих родителей.

Комната все еще украшена памятными вещами с хоккейных матчей, но не было фотографий или чего-то особенно личного. Вероятно, он забрал это с собой. У меня нет времени копаться в ящиках, но я мысленно отметила, что нужно спросить Лоуренса больше о Стетсоне. Родители обычно любят говорить о своих детях — из гордости или раздражения. Это могло бы стать хорошим началом разговора.