Рядом с нами сидит Щелкунчик. Сегодня он тоже празднично выглядит — слуги расчесали ему шёрстку и нацепили на шею бабочку, которую он, конечно, уже несколько раз пытался слопать.

Воцаряется тишина, а затем вдруг музыканты начинают играть торжественный свадебный марш.

Я беру невесту за руку. По коже будто пробегает электрический ток. Когда я смотрю ей в глаза, то не могу поверить, что эта прекрасная, невообразимая девушка вот-вот станет моей женой.

Распорядитель произносит короткую речь, а затем спрашивает:

— Готовы ли вы, Андрей Алексеевич, взять в жёны Ларису Ивановну?

— Да, — без сомнений отвечаю я.

— Готовы ли вы, Лариса Ивановна, стать женой Андрея Алексеевича?

— Да, — кивает Огонёчек.

— Прошу вас обменяться кольцами, — говорит распорядитель.

Щелкунчик встаёт на задние лапы и протягивает нам поднос, на котором лежат два кольца. Я первым надеваю одно из них на палец Лары, а затем она делает то же самое.

— Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту, — торжественно говорит распорядитель.

В тот миг, когда я откидываю вуаль и целую Ларису в губы, я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Звучат восторженные крики и аплодисменты, Виктор громко свистит, Щелкунчик прыгает выше моей головы, хлопают пробки шампанского и хлопушки. И это веселье, начавшись после нашего поцелуя, не смолкает ещё долго.

Праздничный ужин проходит внутри поместья, где на нас с Ларисой сыплются бесконечные поздравления и подарки. Слово «горько!» звучит столько раз, что я сбиваюсь со счёта.

— У меня уже губы болят, — смеётся Огонёчек, когда мы заканчиваем очередной поцелуй.

— Отдохни немного, выпей шампанского. Думаю, нашим гостям ещё не раз будет горько, — улыбаюсь я в ответ и спрашиваю:

— Ну что, ты уже чувствуешь себя баронессой Зверевой?

— Пока ещё не успела осознать, — отвечает Лара.

— Ничего. Скоро наша первая брачная ночь, и тогда ты точно всё осознаешь.

— Брачную ночь я жду с нетерпением, — поглаживая меня по бедру, мурлычет Лариса.

— Я тоже, дорогая… Ого.

— Что такое? — новоиспечённая жена прослеживает за моим взглядом и тоже говорит:

— Ого. Что он здесь забыл?

— Не переживай. Я не думаю, что он здесь с плохими намерениями, — говорю я, не отрывая взгляда от незваного гостя.

В зал входит никто иной, как граф Беркут. Причём в руках он несёт коробку, упакованную в подарочную бумагу. Неужели там именно то, что я думаю?

Шум в зале смолкает. Самойловы напрягаются, Борис Анатольевич перехватывает вилку так, будто намерен вонзить её Беркуту в глаз. Я же встаю и улыбаюсь, всем видом показывая, что ни капельки не расстроен.

— Сергей Егорович, рад видеть!

— Взаимно, Андрей Алексеевич. Поздравляю вас и вашу прекрасную супругу с этим чудесным днём. От лица всего своего рода желаю вам долгих и счастливых лет вместе, — говорит граф Беркут.

— Мы вас не ждали, но с удовольствием готовы принять. Присаживайтесь, ваше сиятельство, поешьте и выпейте вместе со всеми, — я указываю на свободное место за столом.

— Благодарю, барон. Я заехал лишь поздравить вас. Могу я попросить пару минут наедине?

— Конечно. Дамы и господа, я скоро вернусь! А почему музыка стихла? Давайте что-нибудь повеселее! — говорю я и, поцеловав Ларису в щёку, выхожу из-за стола.

Мы с Беркутом уходим в соседнюю комнату. Я закрываю дверь и Сергей Егорович вручает мне коробку. Внутри явно что-то тяжёлое.

— Я сделал то, что вы просили, — говорит граф.

— Он всё-таки был у Чернова?

— Да. Я нанял первоклассного специалиста, который под видом слуги устроился работать в особняк князя и выкрал ваш артефакт. Вместо него он оставил фальшивку, поэтому Чернов может очень нескоро обнаружить пропажу, — объясняет Сергей Егорович.

— Отлично сработано, ваше сиятельство. Одну минуту, — говорю я и выхожу из комнаты.

Вскоре я возвращаюсь, неся в руках все три родовых меча Беркутов — два обычных и зачарованную саблю, которую в своё время поставил на кон и проиграл Ильдар Суворов.

При виде мечей глаз Беркута возбуждённо блестят. Взяв их, он глубоко кивает и говорит:

— Спасибо, что выполнили уговор, ваше благородие.

— Взаимно, ваше сиятельство. Надеюсь, что наши рода больше не будут враждовать.

— О, поверьте. Я ни в коем случае не собираюсь наступать на те же грабли, — отвечает Сергей Егорович.