Конечно, я ожидал, что первогодки будут чинить неприятности, представить себе не мог, что они будут настолько смелыми, чтобы делать наводящие на размышления комментарии инструктору. И я не ожидал, что у меня возникнет желание избить любого, кто хотя бы взглянет на мою новую коллегу.

Как будто мысль о ней уже вызывала эту женщину, Дарина вышла из аудитории и замерла напротив меня, прищурив глаза.

– Я… – начал было говорить, но женщина даже не стала слушать, крепко ухватив меня за рукав лётной куртки, и потянула за собой, как нашкодившего эрра. Куда она меня ведёт? Она недовольна? Но чем?

Она завела меня в зал для спаррингов и наконец–то отпустила рукав куртки, встав напротив меня и скрестив руки на груди. Хм, я думал, что когда благодарят, то хотя бы улыбаются или что-то не так?

– Я переговорил с кадетом, можете не волноваться, такого больше не повторится, - начал я, прежде чем она успела подумать, что обязана поблагодарить меня.

– Поговорил?! – её глаза вспыхнули. – Ты думаешь, что оказал мне услугу? Почему ты решил, что мне нужен кто–то для защиты?

– Он нарушил кодекс кадета и обязан понести устное дисциплинарное наказание, – решительно произнёс я. Хм. Очевидно, серьёзно недооценил происходящее.

– Ни фига себе! Думаешь, я сама не заметила? Ты не единственный, у кого есть уши, лейтенант.

– Так почему же ты злишься? – кажется, я совсем запутался в эмоциях землян.

– Ты что не понимаешь? Потому что я не хочу, чтобы ты сражался за меня в моих битвах и выставлял меня слабачкой перед кадетами!

Я приоткрыл рот, чтобы сказать, что Дарина совсем не выглядит слабой.

– Скажи мне одну вещь, Этъер, – продолжила Дарина, чуть склонив голову, так что её чёлка закрыла половину лица и прежде чем я успел ответить.
– Ты бы вмешался, если бы я была арракианским инструктором?

Я сжал губы, понимая, что она права. Я бы и слова не сказал, если бы Рейс находился в таком положении, предположив, что он сам справится.

– Нет, - честно ответил, решив, что, правда, лучше, чем утешения. – Я вмешался только потому, что ты второй день в Академии и не знаешь, какими могут быть арракианские кадеты – пока.

– Ценю твои порывы помочь, – она глубоко вздохнула и продолжила: – Но если я не научусь справляться с ними самостоятельно, они никогда не будут уважать меня. Поверь мне, я знаю, чем это может закончиться.

От боли в её голосе я желал притянуть к себе и утешить, но сдержал порыв. Скорее всего, объятия - последнее, чего Дарина хотела от меня.

– Я понимаю, Дарина и прошу прощения за то, что подорвал твоё доверие. Это не входило в мои намерения.

– Отлично, Этъер, рада, что мы все решили между нами, - она встретилась со мной взглядом и подмигнула. – И не думай, что, прижав меня к мату раз, ты выиграешь снова.

– Ты можешь попробовать, Дарина, – прошептал я в прямую спину удаляющейся женщины.

Она явно не намеревалась тратить время на разговоры. Для такой миниатюрной женщины она была удивительно выносливой и сильной духом. Но, даже за такой женщиной, нужен глаз да глаз. Нет, я не отказался от мысли защищать её, просто теперь постараюсь делать это незаметно, чтобы не задеть её гордость.

Дарина

Я оперлась рукой о панель сбоку от новой двери, поставленной с лестницы, и опустила голову, не двигалась, когда дверь открылась.

– Всё так плохо? – раздался голос Алевтины, которая прислонился к обсидиановой стене и с интересом рассматривала меня.

– Даже не спрашивай, – прохрипела я, проходя в нашу башенку.

– Первые дни всегда паршивые. Не имеет значения, в каком конце аудитории ты находишься.

После моего первого занятия и разговора с Вольтером день пошёл лучше, по крайней мере, другие кадеты не пытались заигрывать со мной, и никто не пытался стать рыцарем на белом коне. Но я сожалела о своей чрезмерной реакции на действия лейтенанта. Как бы я ни была разгневана, мне не следовало тащить его по коридору.

– Но ведь скоро станет лучше, правда?
– спросила я, помассировав себя за шею и пытаясь хоть немного снять напряжение.

– Возможно, но я знаю кое-что, что гарантированно поможет нам почувствовать себя лучше! – она метнулась в свою комнату и вернулась с бутылкой, наполненной синей жидкостью. – Я думаю, что мы обе, пережившие первый день обучения кадетов в арракианской Академии, заслуживаем того, чтобы расслабиться. Я купил этот эликсир у одного из барменов на космической станции, где мы останавливались перед прибытием на Аррак. Он обещал расслабление, и ни грамма алкоголя, представляешь. Пойдём ко мне, Дара.