Более того, чем дальше я летел, тем больше понимал, что узлы расположены не просто так. Они были похожи на аванпосты. Или же на своеобразные пропускные пункты, мимо которых чужаку было бы не пройти, настолько плотными оказались переплетения нитей между ними. Но что самое интересное — от каждого такого узла в сторону центра уходил на редкость толстый черный трос. И где-то там, вдалеке, они должны были сойтись, образуя нечто совсем уж непонятное.

Судя по толщине, это были старые, но устойчивые и очень активно использующиеся порталы. То есть кто-то регулярно наведывался в провинцию Хатхэ, и этот кто-то, если судить по цвету нитей, точно был не мастером Рао и не мастером Майэ.

Но тогда кто это?

Мастер Майэ говорил, что людей, способных уверенно пользоваться порталами, в Норлаэне не так уж много, а тех, кто умеет входить в субреальность, и вовсе по пальцам пересчитать можно.

Наконец, самое главное — с какой целью здесь было создано такое множество порталов? Почему именно здесь, в лесу, вдали не просто от обжитых мест, но и от единственной на всю округу крепости? Как они влияют на расположившуюся здесь аномалию? Знает ли о них мастер Майэ? Если да, то для чего порталы понадобились в таком количестве? А если же нет…

Я подсветил найниитовыми частицами очередной участок лабиринта и, вплотную приблизившись к тому месту, где по моим расчетам должен был быть центр паутины, озадаченно замер.

Эт-то что еще за хренотень?!

Весь ее центр напоминал собой беспорядочное скопление нитей, похожее на гигантский черный клубок или же переполненную следовой магией магическую аномалию в крепости Ровная. Причем сходство с аномалией было настолько явным, что у меня по спине пробежал холодок, а в душе возникло предчувствие чего-то очень нехорошего, почти как тогда, когда в крепости открылся внеочередной разлом.

Более того, это ощущение оказалось настолько сильным, что дальше я уже лезть не рискнул. Напротив, отодвинулся в сторону, медленно и осторожно облетел странное образование по кругу. Ну насколько смог, конечно. А потом и вовсе удалился от него на приличное расстояние, после чего глянул на золотую нить, которую после берлоги по-прежнему держал в руке. Спустился вниз. После чего сделал на ней самый обычный узелок, полагая, что он поможет мне вернуться в обычную реальность точно так же, как делали это другие узлы.

И я не ошибся — стоило мне только сжать его в руке, как пространство субреальности моментально померкло, и меня вытянуло в одну из границ, готовясь вот-вот выдавить в обычный мир.

Уже имея некоторый опыт в подобных путешествиях, я сосредоточился и приложил некоторое усилие, чтобы здесь задержаться. После чего, не слезая с дисков, принялся слой за слоем расщеплять приютившую меня границу так, как учил мастер Майэ. А дойдя до последнего, благоразумно остановился и, прежде чем выходить, сделал в границе несколько отверстий, чтобы понять, что меня ждет снаружи.

И, надо сказать, предосторожность оказалась нелишней.

Как выяснилось, субреальность и скрывающаяся в ней гигантская паутина увели меня достаточно далеко от того места, где я входил, и теперь вместо леса передо мной простиралось большое болото, от которого исходили зловонные испарения.

Так-то по жизни мне встречались разные болота: и обычные заводи в захиревших речушках, и прячущиеся под мхами и зарослями клюквы болотца, по которым еще как-то можно ходить. Видел я по телеку и самые настоящие трясины, и смертельно опасные топи, в которые лучше не соваться.

Но это…

Признаться, такое болото я видел впервые в жизни.

Во-первых, у него была почти идеально круглая форма, словно под ним находилась большая каменная чаша, в которую кто-то налил воду, а она вместо того, чтобы со временем испариться, почему-то взяла и протухла.

Во-вторых, по его краям не виднелись ни заросли местной разновидности ряски, ни камыши, ни другие характерные для болот растения. Оно, словно по волшебству, вдруг появилось посреди обычного леса, раздвинув деревья в сторону и засев в центре некогда цветущей поляны большой смердящей лужей. Вся растительность, что в нее попала, быстро погибла. Деревья, которым повезло оказаться на расстоянии хотя бы в пять майнов, еще как-то стояли, хотя выглядели слабыми и больными. Те, кому не повезло оказаться ближе, уже успели облысеть, почернеть и накрениться в большей или меньшей степени. А вот те, что находились непосредственно у воды, оказались прогнившими насквозь. Причем все, как одно. При этом если те, что стояли в центре, просто рухнули и утопли, то те, что с краю, были беспорядочно повалены, образовав на границе болота этакий природный барьер, своеобразную стену, за которую даже дарнаму не было ходу.

Что еще меня удивило, это то, что рядом с болотом царила такая же мертвая тишина, как в субреальности. Ни муха мимо не пролетит, ни лягушка в траве не квакнет. Словно вымерло все рядом с этой непонятной лужей. Да и вода в ней выглядела странной — черной, маслянистой, словно нефть. И к тому же воняла так, словно там за несколько месяцев перетопло все окрестное зверье.

«Внимание! — беспокойно сообщила Эмма. — В воде фиксируется высокое содержание токсичных веществ!»

И выдала длинный список смертельно опасных для человека химических соединений, присутствие которых прекрасно объясняло и гибель деревьев, и отсутствие живности.