Естественно, что такому деятелю ты ответишь — да пошёл ты! Причём, это будет самое мягкое, что ты вообще ему скажешь.

Теперь предстояло понять ещё вот что: Рик умеет общаться с душами людей, которые умерли. Кстати, интересно, а как дела обстоят с теми, кто при жизни говорил на других языках? Ладно, это уже мелочи, хотя… Дело в другом, сможет ли он вызвать душу живого, условно по крайней мере, существа?

Всё это пока просто кружилось в моей голове, постепенно укладываясь в стройную картину. Но нужен был эксперимент, чтобы понимать куда двигаться.

Нет, была, конечно, и ещё одна возможность: Рик чокнулся, и голос, который он слышит, не имеет никакого отношения к озерцу со странной жидкостью.

— Смотри, — я обратился к Рику. — Если ты слышишь голос, но не можешь определить, откуда он доносится, и кто с тобой пытается говорить, то попробуй вызвать обладателя этого самого голоса. Просто я уверен, что тут, кроме нас четверых и вот этого самого озерца, больше никого нет. Поэтому будет логично, что голос принадлежит вот той самой жидкости.

— Ты серьёзно? — спросил меня Йонир. — Разумная жижа? А я её ещё в рот брал? Бр-р-р!

— Спокойно, — сказал я, так как не был сейчас настроен на болтовню, которая могла бы меня сбить с толку. — Рик, попробуешь?

— Я не совсем понимаю, что должен сделать, — ответил призрак. — Меня гложут сомнения.

— А ты не сомневайся, просто позови обладателя голоса, который слышишь, на разговор, — сказал я ему. — Потом поймём, как общаться.

— Хорошо, я попробую, — пообещал Рик.

И снова всё смолкло. Рик, видимо, пытался вызывать душу озерца, или уж не знаю, что именно. Но явно у него ничего не получалось. И, не выдержав этого, он проговорил вслух:

— Выходи к нам! Мы не причиним тебе вреда!

Поверхность озерца вздулась, и на его поверхности появилась серебристо белая фигура, больше всего похожая на чью-то фигуру, укрывшуюся простынью.

— Привет, — ошарашенно сказал я. — Ты кто?

Ответа не последовало. Я перевёл взгляд на Рика, а тот тщательно прислушивался.

— Что оно говорит?

— Пока не понимаю, — отмахнулся призрак. — Но могу примерно сказать, какие эмоции испытывает эта штука.

— Было бы любопытно узнать, — сказал я. — Возможно, придётся так и общаться.

— Ну, на самом деле, ничего хорошего наш с вами собеседник не чувствует, — произнёс Рик. — Самая сильная эмоция, которую я могу засечь — разочарование. Чем бы не было это существо, оно разочаровано в крайней степени. Можно сказать, дико разочаровано.

— Это ещё почему? — удивился я. — Плескаешься тут в пещере, занимаешься своими размышлениями.

В озерце что-то изменилось. Мне показалось, что фигура повернулась ко мне и слушает, несмотря на то, что внешне вроде бы ничего и не поменялось.

Неосознанно я протянул руку к жидкости, поднявшейся из резервуара. Та отпрянула, затем расплескалась по поверхности, но затем снова собралась дальше от моей протянутой руки.

— Оно боится? — спросил я.

— Ему неприятно, — ответил Рик. — Оно шлёт мне образы и понимает то, что говоришь ты. По крайней мере на уровне эмоциональной окраски. Жалуется, что все его только используют для своих целей и не дают побыть в покое.

— Скажи, что мы…

И тут я запнулся. А что он должен сказать, что мы его не используем? Но ведь именно для этого мы тут. Ради этого мы обманули охрану на входе, дрались с монстрами. Йонира вон заставили всякой фигнёй заниматься.

Как я понимал, врать было бесполезно. Это не учитывая то, что ложь мне самому была противна. И обманывать я мог лишь тех, кто сам был в этом уличён, и действовал во вред мне, моим друзьям или вообще другим людям. И то, если можно обойтись без этого, я лучше обойдусь.

— Послушай, — я снова протянул руку к форме, поднявшейся над озерцом, но на этот раз ладонью вперёд, выказывая свою полную лояльность. — Мы действительно хотели воспользоваться твоими свойствами, как это делали предыдущие люди, — я старался вкладывать в каждое слово некоторое сожаление, чтобы существо понимало, мы не желаем зла. — Но это случилось лишь потому, что мы не знали о твоей разумности, — я постарался сказать по-другому, так как эта фраза самому мне казалась немного корявой. — Мы не знали, что ты — живое!

От сформированной над поверхностью озерца фигуры к моей руке протянулся тонкий отросток и коснулся ладони. Я почувствовал лёгкую щекотку, как от статического электричества. Но ничего неприятного. Существо из озера явно не проявляло агрессии.

— Оно тебе верит, — сказал Рик. — Эмоции меняются на положительные. Но при этом всё равно преобладает грусть. Могу интерпретировать, как продолжение всё того же существования, когда будут использовать без спроса. Но оно радо, что хотя бы мы нашли в себе смелость сказать всё напрямую.