Но он смог меня опередить.

Раздались два громких хлопка. Что-то сильно толкнуло меня в грудь, отчего перехватило дыхание. Боли не было. И в первый миг я решил, что даже не ранен. Возможно, патроны оказались бракованные. И в меня не влетели на высокой скорости кусочки свинца, а ударили, разогнанные, как брошенные рукой шарики для пинг-понга. Но потом понял, что так и не могу вдохнуть. От нехватки воздуха в глазах стало темнеть.

«Эта сука меня убила», — с этой мыслью я надавил пальцем на найденный курок и тут же выстрелил. Уже почти канув в пучину беспамятства я увидел, как дёрнулся всем телом офицер, как выронил своё оружие и схватился обеими руками за край стола в попытке устоять на ногах. А затем повалился на него, рухнув грудью на мои тарелки с остатками завтрака. Что ж, в каком-то роде я заслужил это. Стрелок был в своём праве.

Очнулся в тёмном помещении в атмосфере, пропитанной миазмами боли и смерти. Рядом кто-то находился. Судя по издаваемым звукам невидимые мне люди тяжело болели. Чужие стоны слились в один муторный звук, квинтэссенцию озвучивания страданий. Кто-то просил пить, кто-то хрипел, другие едва слышно молились, выдавливая каждое слово из пересохших воспалённых глоток с огромным трудом.

Попытался пошевелиться и замер от острого прострела боли в груди. Однажды я ломал себе ребро. И теперешняя боль была точь-в-точь такой же. Пожалуй, даже посильнее. Тогда-то меня сразу же отправили в больницу, где обкололи обезболивающим и замотали в специальную повязку.

Лежал я на каком-то жалком подобии матраса прямо на полу. Хотя, с названием подстилки я поспешил. Дерюга, а не матрас. Может когда-то это было тюфяком для сена или соломы, но сейчас внутри у него почти ничего не было. Рядом на такой же рванине валялось десятка два мужчин разного возраста. Мне хватило нескольких внимательных взглядов чтобы в большинстве из них определить пациентов с первичными признаками заражения Ульем. Среди них нашлось всего четверо, на ком виднелись повязки, пропитанные кровью. Собственно, и они тоже были осквернёнными. Кое-кто не шевелился и, кажется, даже не дышал. Возможно, эти несчастные уже вручили Богу свои души.

Собравшись с силами и зная, чего ожидать от своего организма, я стал медленно подниматься. В этот раз сначала перевернулся на здоровый бок, подтянул колени к животу и встал на них, помогая рукой, которая меньше соседки вызывала боль в груди. Пару минут переводил дух, а потом с трудом поднялся на ноги. Сразу же повело в сторону. Чуть не упал и едва не наступил на соседа. К счастью, сумел сохранить равновесие и устоять.

Вновь осмотрелся и осмотрел себя. Из одежды на мне были только подштанники с тесёмками. Вместо рубашки всю грудь опоясывали серые полосы ткани, заменявшие в этом месте бинты. После ещё раз огляделся по сторонам. С высоты роста увидел намного больше, чем лёжа. Например, дверь. К ней я и направился, аккуратно обходя больных, а иногда переступая через них, если по-другому было никак.

Оказавшись рядом с целью, я потянул за медную скобу, выполняющую роль ручки. Но дверь не шелохнулась. Ситуация не изменилась, когда попробовал толкнуть.

— Замуровали, демоны, — сипло прошептал я и сразу же почувствовал неприятную резь в верхней части груди. Понятно, значит, по возможности воздерживаемся от речи.

Иного выхода из помещения не было. Поэтому я повернулся к двери спиной, спиной опёрся на неё, чтобы не упасть, и принялся бить пяткой. Не знаю, сколько прошло времени, когда с той стороны послышался усталый мужской голос:

— Кто там шумит?

— Это Джон. Почему меня тут заперли? Я себя уже хорошо чувствую, — выдал я заранее заготовленную фразу. Джонов в городе должно быть немало. Хриплость же сойдёт в качестве маскировки, если в палате всех «джонов» человек за дверью знает, как облупленных.

— Насколько хорошо? — после короткой паузы поинтересовался неизвестный.

— Да прекрасно, дьявол тебя побери. Только пить немного хочу и слабость одолевает. А ещё тут воняет, как в не чищенном свинарнике. Открывай уже и дай хотя бы воздуха свежего вдохнуть, — потребовал я. Каждое слово давалось с трудом. Но я говорил очень бодро и быстро, уверенно.

И это сработало. Наверное, мой собеседник и сам хотел увидеть первого выздоровевшего в палате смертников. Надеялся и верил, что такие должны быть. Просто обязаны! С той стороны заскрежетал засов. Дверь стала открываться наружу. Не став дожидаться пока она полностью распахнётся, я собрал все силы и резко толкнул её плечом. Послышался болезненный вскрик и звук падения тяжёлого тела. Не теряя времени, я выскочил из помещения. Тут же пришлось зажмуриться из-за света керосиновой лампы, которая стояла на полу сбоку от двери. Под ногами ворочалась человеческая фигура. Не зная, чего ожидать от неизвестного и вообще посчитав, что лучше самому завладеть ситуацией, я приложил его голой пяткой по затылку. Мужчина дополнительно ударился лицом о пол и затих.

Мне повезло, что он оказался один. Против двоих я бы точно не выдюжил.

Переведя дух, я опустился на колени рядом с оглушённым и стал шарить по его карманам. В них почти ничего не было. Носовой платок, портсигар с парой папирос, коробок спичек, сложенные несколько раз три листа бумаги, исписанные какими-то закорючками.

— Ты доктор что ли? — обратился к бесчувственному телу. — Только у них почерк, будто курица своей лапой написала.

Самое интересное нашлось за голенищами сапог. Из левого я вытащил длинный нож с толстым узким клинком и небольшой S-образной гардой. А из правого крошечный револьвер со складным спусковым крючком, так называемый «велодог» калибром.31. Получив оружие, я сразу почувствовал себя лучше.