— Его нужно убить? — вопросительно взглянул на меня Генри.

— Не стоит тратить патрон и поднимать шум, — отрицательно мотнул я головой.

— Мне не сложно воспользоваться ножом.

— Всё равно не нужно, Генри. Запах крови заражённые ощущают за километры. Мало ли какая из сильных тварей поблизости пробежит и унюхает это тело. Придёт сюда, почувствует наши следы и бросится в погоню, — вновь мотнул я головой.

— Ясно, я всё понял. Благодарю за науку, Горыныч.

Чуть позже он и Мур отошли от нас, чтобы посмотреть на осквернённого, но так и не смогли его опознать. До заражения человек отрастил длинные волосы и немаленькую бороду. Сейчас они слиплись от грязи в невообразимую маску, через которую мать родная сына не узнает.

Эта встреча произошла примерно в полдень. Дальше до самого вечера мы шли спокойно, если не считать того, что периодически дети начинали кричать. Стоило одному захныкать, как спустя несколько минут просыпались остальные и включались в общий ор. Женщинам не всегда удавалось быстро их успокоить.

На ночлег остановились в глубокой ложбине между невысоких каменистых холмов с крутыми склонами. В одном из них дожди сделали глубокую промоину. С помощью жердей от срубленных мелких деревьев, веток высокого кустарника и одеял мы перекрыли часть промоины, превратив её в маленькую пещерку, где нашлось место для всех. Такое укрытие уменьшит часть запахов и звуков. Последнее при наличии детей очень важно.

— Мне кажется, что от этого живчика у меня молока стало больше и оно гуще, Горыныч, — сказала Джулианна, когда укрытие было построено и Джон с Маргарет занимались приготовлением ужина. Мур в данный момент тискала свою грудь, сцеживая молоко в жестяную миску.

— А может детям его с молоком дать, а? — предложил Генри. — Нам живчик очень помогает. Я себя чувствую лет на десять моложе.

— Не поможет. Как бы даже хуже не вышло из-за того, что там алкоголь, — ответил я ему. — В детских телах зараза едва теплится. Она не оказывает ни вреда, ни пользы. Живчик скорее будет ядом детям, чем лекарством.

— Ясно.

Про себя я с облегчением подумал, что хорошо, что никто не стал настаивать на предложении инвалида. В эту эпоху совсем не были редкостью случаи, когда младенцам добавляли в питьё алкоголь, чтобы они быстрее засыпали и дольше спали, не отвлекая взрослых своим плачем. Правда, это повышало и так немаленький процент детской смертности. Но сейчас об этой связи мало кто задумывался. Мол, дети слабые. Умер, значит на роду ему так было положено, а мы делали, что могли.

Я себе взял самую сложную предрассветную вахту. Первым дежурил Генри, за ним пара из Джона и Маргарет, потом Док и последней была моя смена.

Проснулся я рывком, как по сигналу тревоги. Ничего ещё не сообразил, не слышал и не видел, но внутри уже раскручивался маховик ощущения опасности. Одновременно открыл глаза и поднял револьвер, быстро осмотрелся и вслушался в окружающий мир. Ничего. Не слышно, не видно. Аккуратно поднялся с подстилки, держа в руке револьвер и направляя тот в сторону выхода. Часовой должен сидеть рядом с ним, своим видом показывая любому проснувшемуся, что он бдит и всё в порядке. Вот только я там никого не видел.

Только поднялся на ноги, как послышалась возня с той стороны, где лежал инвалид. Почти ничего не видя в темноте укрытия, я шепотом сказал:

— Генри.

— Да? Что-то случилось? — раздался шёпот мужчины.

— Пока не знаю. Тревожно мне что-то. Пойду осмотрюсь.

— Я с тобой.

Наша возня и переговоры никого из остальных не разбудили. Даже младенцы спали, как убитые после дневного перехода по степи.

Часового и снаружи я так и не смог увидеть. Попытки докричаться до него шёпотом ни к чему не привели. И тогда, наплевав на осторожность, я достал спички и запалил факел. С ним я заглянул в укрытие. Внутри увидел только обеих миссис. Дока и детей. Джон и Маргарет отсутствовали.

— Они меня сменили строго по часам, Горыныч, — сообщил Генри.

Пришлось будить доктора. Тот, зевая и ежась от ночного холода, сказал, что его никто не поднимал на дежурство. Как лег спать после ужина и кормления детей, так и проспал до нашей побудки.

— Все внутрь, ждём утра, — скомандовал я.

Как специально стали просыпаться дети. Их крики огласили окрестности, заставляя морщиться, словно от зубной боли. А ну как на этот шум сейчас заявятся осквернённые?

Как только достаточно рассвело, я с Генри отправился на поиск следов наших часовых, оставив Дока охранять лагерь. И мы их нашли.

— Чёртов ублюдок, — скрипнул зубами инвалид. — Если он попадётся мне в руки, то я ему покажу, что бывает с белым человеком в плену у индейцев. Грязное отродье сотню раз пожалеет, что вообще родился на свет божий.

Я же просто стоят и молча смотрел на Маргарет. Девушка лежала в сотне метров от нашего укрытия с распахнутыми и уже остекленевшими глазами, с посиневшими губами и тёмными пятнами от чужих пальцев на тонкой нежной коже шеи.

Джон сумел как-то отвести свою напарницу в сторону, чтобы случайным шумом не разбудить нас. Там он её задушил. После чего забрал флягу с живчиком с тела. Также его добычей стал «миротворец» и «винчестер», которые были вручены ему для караульной службы.