Я понимал это и думал о гаремах древних правителей. Но тут всё было сложнее: Линако, например, не отвечала на мои звонки, и ни о каком сближении с ней речи даже не шло.

Отпуск незаметно подошёл к концу. На четвёртый день все собирали вещи и готовились к отъезду. В номере гостиницы царила странная тишина. Саша и её кузен Арчибальд сидели в просторной комнате. Она стояла у окна, опершись ладонями о подоконник, и смотрела вдаль, где горизонт сливался с морем. Русые волосы девушки ловили лучи солнца, переливаясь мягким блеском.

Арчибальд устроился на кожаном диване с бокалом вина. Его осанка выдавала расслабленность, но глаза, пристально следящие за кузиной, говорили о том, что мысли его были заняты.

Он сделал глоток вина и нарушил молчание:

— Саша, знаешь, он три дня не отходил от Аяки. Тебе это явно не на руку.

Саша чуть заметно нахмурилась, не отрывая взгляда от горизонта.

— Это не твоё дело, Арчибальд, — ответила она спокойно, но в голосе прозвучала твёрдость. — Я сама разберусь, как и с кем мне общаться.

Арчибальд покачал головой и с лёгкой усмешкой откинулся на спинку дивана.

— Проблема в том, что ты почти не говоришь с ним, — заметил он. — Ты так упустишь свой шанс.

Саша отвернулась от окна, сложила руки на груди и уставилась на него.

— Он мой пациент, Арчибальд. Он никуда не денется.

— Если болезнь не проявится, он тебя бросит! — Арчибальд резко поставил бокал на стеклянный столик. Его голос зазвенел, будто струна. — Ты должна понять, клан рассчитывает на тебя. Нуждается в твоей преданности, Александра. Ты должна проявить инициативу.

Саша опустила взгляд. Слова Арчибальда впивались в неё, как иглы.

— Арчибальд, хватит. Ты не понимаешь, как это сложно.

Он встал, подошёл ближе и, наклонившись, заглянул ей в глаза.

— Признайся ему в своих чувствах, — тихо, почти шёпотом, произнёс он.

Она молчала. Её плечи слегка поникли, а лицо приобрело печальное выражение. В комнате вновь повисла напряжённая тишина.

Спустя несколько томительных секунд Саша сдавленно сказала:

— Арчибальд, я устала. Уходи.

Он выпрямился, глубоко вздохнул, будто собираясь с мыслями, затем поднял бокал и допил оставшееся вино.

— Хорошо, — бросил он на прощание и, не оглядываясь, вышел из комнаты, оставив её одну с собственными мыслями.

Это был прямой рейс до Токио. На этот раз наконец-то устроился в бизнес-классе — билет сам бронировал, а не какая-то там компания.

С Аякой летел уже второй раз, но теперь она не стюардесса, а просто пассажирка. Устроилась у меня на груди, как ленивая кошка, и даже не смотрела на всех этих удивлённых зевак вокруг.

Я вздохнул, глядя на поданный обед: как-то не очень удобно есть, когда она лежит у меня на груди.

Если бы все эти мужики в самолёте могли читать мои мысли, они бы точно захотели поменяться местами со мной.

Спустя пару часов мы прибыли в Токио. Время здесь только полдень. Багажа у нас нет, так что сразу направились к выходу из аэропорта. Собирался взять такси до дома — ведь приехал сюда на автобусе.

Спросил Аяку:

— Почему бы тебе не поехать со мной? Потом тебя домой отвезу.

Она покачала головой.

— Не нужно, я сама справлюсь. Знаю, ты весь день голодал в самолёте. Лучше возвращайся домой и поешь.

— Значит, всё это время не спала? Тогда мне, видимо, придётся тебя наказать — отшлёпать как следует, — буркнул я.

Аяка надулa губы.

— Мы опять должны расстаться. Кто знает, когда бессердечный мужчина, вроде тебя, решит снова со мной поиграть. Конечно, я воспользовалась шансом понежиться на твоей груди.

Я потерял дар речи. Притащить бы её к себе домой, но знал, что это вызовет бурю у Линако. Так что отбросил эту мысль.

Нежно обнял Аяку, и мы вышли из аэропорта. Она села в другое такси.

Я же поехал на парковку «Фудживара Интернешнл» за своей машиной.

Когда добрался до места мне хотелось быстрее вернуться домой. Всё сильнее накатывали тёплые чувства, и я надавил на педаль газа.

Теперь понимал, что эта страна стала моим домом. А Линако и Тацуко — частью моей семьи. Вспомнил, как пару недель назад заставил себя поговорить с Линако о разводе. Теперь эта мысль казалась мне нелепой.

Но передо мной оставалась проблема: как взять свои слова обратно и успокоить Линако? Она не заплачет, и с упрямством у неё всё в порядке.