Существует даже целая философия, где проклятие это как дар божий, или дар божий это проклятие… Не суть, но жить спокойно мне не даст череда событий, что будет постоянно кружить вокруг меня, а причина всему этому будет мое имя. Соуроко уверена, что мой друг Махшуд ни в чем не виноват, имя проклятого выбрало меня само еще до момента моего рождения, а все случайности в моей жизни лишь подтверждают закономерность.

— Нет, это все не воины, а криворукие торговцы лепешками из говна! — раздавались крики из толпы, бои были окончены и я со своего места видел, что происходит в яме.

— Нет, ну ты видел того прокаженного? — раздался чей-то возглас со смыслом, что повторялся все чаща и чаще, но разными словами, и это меня немного беспокоило. — Он точно не был куплен. Уж он-то всех бы нагнул!

— Нагнул бы, я согласен. Он точно не договорной, ты видел, как его быстро попросили уйти?

— Он предал искусство боя за деньги и ушел!

Я был с ними практически согласен, я смотрел в полглаза на бои, но ставки делать на это никогда бы не стал. Были тут залетные, вход ведь на арену был свободным, но местные бойцы их месили в грязь, просто уничтожали. Никого не убили, но отдать лекарям десятка два золотых монет им придется. А между собой бойцы ямы бились ожесточенно, кроваво, но не смертельно, некоторые из них, что проиграли, уже были починены лекарем и пили вино, почему-то посматривая на меня то ли со злобой, то ли с презрением.

В конце боев, как итог ночи, хотели устроить показательный бой с приглашенным иноземным мастером. И люди ждали, что против иноземца выйдет сегодняшний чемпион из местных. Мощный, словно скала, некий араб со смуглой кожей, что одним четким ударом вырубал противников. А он все не выходил на арену. Не знаю о ком они, но я видел, что жестко и бесповоротно сегодня уничтожал противников лишь я…

— Уважаемый Э-Эх, — обратился ко мне, словно появившийся из ниоткуда, один из хозяев этого места. — У нас произошла небольшая проблема…

— Меня она не волнует.

— Если бы, мастер Иньху требует вас выйти на поединок, — с поклоном проговорил неназванный в золотом халате.

— Я отказываюсь.

— Вы не понимаете, он не просит, а требует.

— Отказываюсь!

— Я донесу ваш отказ до мастера Иньху, — с поклоном проговорил неназванный и удалился.

Я спокойно допивал свой крепкий самогон, раздумывая, а не навестить ли мне парочку продажных женщин, а потом, вспомнив про паразитов скривился. И все же там, вдалеке, на столе в полном одиночестве танцевала широкобедрая, черноволосая красавица. Мужчина я или нет? Могу же я расслабиться хоть раз за месяц.

А толпа у арены все бесновалась, и я вдруг понял, что я окружен. Сотни людей стояли рядом с моим столом и молчаливо смотрели на меня. Сложно передать то чувство, когда все было нормально, ты пил и думал о своем, как вдруг стал врагом этого мира. А с арены между тем доносился крик комментатора, и все мне стало ясно.

— Мастер Иньху победил уже пятого! Пятого! Ему нет равных, неужели в нашем городе не найдется равных ему?! — кричал комментатор. — Кто будет шестым добровольцем? Или в вашем ссаном городе не осталось воинов?!

Толпа смотрела на меня молчаливо и угрожающе, и дело было уже не в деньгах или оскорблениях явно чужого для этого города оратора.

— Э-Эх, — послышался из молчаливой толпы знакомый голос и из толпы показался Дагер, стражник с рынка. Рядом с ним стоял и его напарник Ахмед в простом светлом халате. — С рассвета в городе тебе все-равно нечего будет делать. Наши лучшие воины сейчас на службе или спят, этот мастер оказался настоящим мастером и здесь равных ему нет.

— Э-Эх, — также тихо заговорил Ахмед. — Я лично на рассвете выкину тебя из города.

— А силенок на это хватит? — оскалился я, уже зная, что мастеру конец.

— Хватит, — проговорил смутно знакомый женский голос из толпы, от которого у меня округлились глаза. Женщина, здесь, имеет право говорить за мужчин? — Скоро прибудет воин, что смешает с грязью и тебя и того мастера. Решай быстрее, пока не искалечили шестого «добровольца» пока все ждут настоящих воинов.

— Сука! — прошипел я, смотря на кувшин с крепкой дрянью. — Если я его убью…

— То это будет проблема города, не твоя, а тебя прикончить не дадим, — ответил все тот же женский голос. — Если ты не умрешь мгновенно.

— Р-Р-Р-А! — зарычал я, разбил об голову кувшин и крепкая дрянь полилась по плечам, распространяя свое зловоние. Подпрыгнув до потолка, я минуя толпу понесся по балкам крыши словно тигр в гневе и спрыгнул с высоты прямо в яму, на арену.

На арене стоял молодой, крепко сложенный парень, по его виску текла кровь, а небольшой кастет в его руке был накален. Да, он владел стихией огня. Но парень уже еле стоял на ногах, а напротив него стоял невысокий и худой словно ребенок мужчина далеко за сорок лет. С узким разрезом глаз азиат с небольшой черной бородкой, в которой уже виднелась седина, и пучком собранных волос на затылке. Позади него на халате из искусно выделанного шелка лежал длинный меч, похожий на катану, и еще один, ровно такой же меч, но в два раза короче. Они были слегка обнажены, и зеркальная поверхность клинков как бы намекала, что их владелец применит их в случае необходимости.