Первые капли упали с неба когда я был на полпути к порту, встреченные на пути стражники озирались, но не с испугом, а с настороженностью. Они знали что надвигающаяся гроза несет в себе угрозу. Раскаты грома настигли меня ровно в тот момент, когда я оказался на крыльце огромного деревянного строения, что раньше было зерновым амбаром или складом, а теперь стало ночным прибежищем всех, кто ищет развлечений и денег. Метров в двадцать высотой и неизвестно, во сколько длинной монструозное здание, в котором наверняка были сотни помещений, использовалось для увеселения. Да, опыт Колизея мира Павлика не интересен местным, им и старого склада для кровавого спорта было достаточно. У входа во двор, как и полагается, стояли человек шесть вышибал, что зорко следили за входящими не для того, схватить тех, кто не должен войти, а для демонстрации. Чтобы каждому было ясно — если что удумаешь, твои кишки быстро намотают на топор или, например, вон ту симпатичную шипастую дубину. И арбалеты за их спинами не для красоты, а также несколько мощных, осадных арбалетов с медными плечами, что оставили прислоненными к стенам амбара, слегка сияли рунами не просто так.

— Постой! — окликнул меня один из вышибал на входе. — Я тебя знаю.

Вышибала в стальной кирасе с зазубренным мечом скорее был похож на убийцу, который придет за тобой, если ты нарушишь правила заведения.

— Э-Эх, ты куда пришел? — шепотом спросил громила, который меня откуда-то знал. — Сегодня будут бои и пару тел точно выкинут в канаву, а ты нужнее живым. Сидел бы себе на базаре тихонько.

— Я хочу участвовать в боях, — хрипло и тихо ответил я.

— Уверен? — спросил меня вышибала, на что я лишь кивнул, — Ну смотри, Э-эх. Двое из тех, что в охране стояли дня два назад, без тебя бы в канаве оказались бы, так что в бой пойдешь одним из первых, до пятого раунда не убивают.

Я лишь кивнул и вошел в здание. При входе меня сразу обдало запахами доброй половины наркотических трав, что мне известны. Шлюхи всех мастей сновали между посетителями, а вино лилось рекой, в середине же помещения стояла она, арена, окруженная деревянным частоколом, яма в четыре метра глубиной, в которую было удобно смотреть расположившись на скамьях. На частоколе, висели лампы и кристаллы, которые освещали площадку, где и проходят бои. В воздухе, не смотря на чистоту помещения, чувствовался запах крови, и то ли это пахло от людей, то ли от отполированных тряпками досок.

— Эй, ты! — схватил меня за плечо какой-то старик. На его груди висела медная табличка с какими-то закорючками. — Ставить будешь?

— Буду, — разжал я кулак, в котором была горсть разных монет, от меди до пару золотых. — Ставлю, что мой боец станет победителем сегодняшней ямы.

— И кто твой боец?! — шмыгнул носом старик, пересчитывая монеты.

— Я, — ударил я себя в грудь, и старик изменился в лице. Его улыбку мне никогда не забыть, два гнилых зуба, он посмотрел на меня так, словно хотел вцепиться мне в горло.

— Ну здравствуй, мясо, — хрипло проговорил старик, сжимая костистыми кистями монеты.

Мир всегда был таким, в любое время и в любой эпохе, в средневековье ли, в античность ли, в век высоких технологий, что я видел глазами Павлика, мир всегда оставался жестоким, кровавым и… И ленивым. Почему ленивым? Да все просто — мало кто хочет, а главное может участвовать в войне, идти рядами на врага, проливать свою кровь и кровь чужую. Все то же самое в битвах в ямах, когда люди с помощью ножей, кулаков и иногда камней калечат друг друга. Когда вырывают победу, казалось в безвыходном положении, на глазах у всех. Когда выбор так прост — победа или смерть. Пусть здесь, в яме, умирает не каждый проигравший, но все равно, проигрыш равен смерти, ведь проиграв, ц ты теряешь часть своей жизни.

Но намного интереснее не участвовать, а смотреть, расположившись на своем стуле и попивать из чаши терпкое вино. И моя память услужливо подкидывала аналогии даже из иного мира, где в огромной харчевне — баре, десятки и даже сотни человек смотрят на экран, где мутузят друг друга два бойца. Толпа радостно улюлюкает. Ругают за пропущенный удар, за то, что проигравшего вырубили в пятом раунде, но в то же время эти люди в харчевне за всю жизнь не убили ни единой курицы. Они даже не представляют, насколько было бы интересно, если б они убивали друг друга, когда победа это не просто деньги, но и сама жизнь. Все ровно также и в войнах, «стойте на смерть!» — кричат те, что пьют пиво и лапают своих жен. Чем же тогда эти люди, в этом мире, где сохранилось рабство, хуже тех людей, что живут в веке высоких технологий? Ничем, эти даже добрее. Они также любят смотреть на бой, но на своей шкуре знают, что это такое стоять на смерть. Это им ближе, подобное происходит чуть ли не каждый год, и всё же все они все равно предпочитают смотреть, но это…

— Но это не мой путь, — выдохнул я, неспешно выходя на арену. Пыль и камни приветствовали меня, стоящего сгорбленным, в сером халате с зажатой в руке тростью, которой я устало опирался. Меня приняли в качестве мяса, мой бой будет первым. Для разогрева, чтобы кровью оросить землю перед тем, как настоящие воины схлестнутся в основных боях. В подобное место всегда приходят чтобы попытаться добыть денег, и этих отчаявшихся, как правило, в первом же бою профессиональный боец впечатает в землю. Нет, скорее всего не убьет, но литр крови смельчак точно потеряет.

Ни один из зрителей не обратил внимания на меня, для них все выглядело так, словно прокаженный вышел убрать арену перед боями. Сотни людей обступили края ямы и жаждали начала зрелища, спешно делали ставки, покупали кувшины с вином и торговались за стул или за скамейку. Кто-то обнимал полуголую шлюху, из числа опрятных и безумно дорогих. Со всех сторон слышались раздраженные крики тех господ, что ожидали начало боя, их не волновали сиськи шлюх, ни вино, они трудились целые недели в своих конурах, торгуя товарами. Убивали, обманывали, слушали своих тупых жен и пытались не умереть от кинжалов убийц конкурентов. Которые, кстати, сейчас улыбались им с соседних мест, присосавшись к кувшину или мечтательно выдыхая расслабляющий дым, да лапая юношу или девушку, все едино в этом логове Крови, Похоти, Чревоугодия и, конечно же, Веселья, что все никак не начнется!