Он вздыхает еще раз.

– Нужно кое-что закончить по работе.

– Ясно.

Опять повисает пауза. Я не знаю, куда деть себя и свои руки, поэтому их сжимаю, а еще упрямо не хочу смотреть ему в глаза. Эмиль не давит. Молчит. Ждет.

Ладно, это уже маразм какой-то. Успокойся…

Набираю в грудь побольше воздуха и наконец-то перевожу на него взгляд.

– Я хотела…извиниться.

Его брови тут же вскакивают наверх.

– За что это?

Делаю еще один аккуратный, маленький шаг вперед.

– За ужином…кажется, я полезла не в свое дело. Мне очень…не по себе из-за этого. Прости.

С одной стороны, говорить эти слова сложно. Обида, тра-та-та. Но с другой, мне хочется это произнести вслух. Сделать шаг навстречу. Он же сделал. Все-таки если мы хотим попробовать по-настоящему, то и я должна прилагать усилия.

Эмиль переваривает услышанное, но недолго. Через несколько секунд тихо усмехается и мотает головой.

– Ты не лезла никуда, не переживай. Это же было не специально.

– Конечно, - с решительностью подтверждаю, хотя до сих пор понятия не имею, о чем речь вообще.

Это просто чувствуется. Там кроется серьезная проблема, связанная с дочерью Марисы и Рамзана. Кем надо быть, чтобы лезть нарочно в такое? Да последней мразью.

– Но все равно…прости. Я бы не подняла эту тему, если бы знала, что там…

Осекаюсь.

Меня внезапно озаряет, что так сильно зацепило изнутри. Конечно! Опять Кристина…

На подсознании я боялась, что он мог подумать, будто бы я все знала. Она мне рассказала! И с мерзости собственного характера, к которой прибавилась токсичная обида, я взяла и ляпнула, чтобы уколоть.

Господи, надеюсь, что его родители так не подумали? Мариса так не подумала? Боже...

Краснею и шепчу.

– Она мне ничего не рассказывала об этом, клянусь.

Эмиль хмурится, будто бы не сразу понимает, о чем речь вообще, а вот когда до него доходит, с губ срывается смешок.

– Твою мать, Кира. Иногда ты как что выдашь…

– Эй, в смысле?!

– Я и не думал, что ты сделала это специально. Клянусь, даже мысли такой не было. Ни на секунду.

– Правда?
– переспрашиваю тихо, он кивает и так же тихо отвечает.

– Ты на это неспособна просто.

Вот тут с моих губ срывается смешок, и я выгибаю брови.

– М, да неужели? Забыл, какой токсичной сукой я могу быть?

– Пф, токсичной сукой? Я тебя умоляю.

Делаю еще один шаг навстречу, но больше неосознанный. Как на игре пру…

– Как же все то, что происходило у меня дома? Ты-то себя так не вел. Вон как все организовал. Не подкопаешься.

На его губах появляется усмешка.

– А ты бы хотела подкопаться?

– Не знаю. Может быть.

– Ну, прости. Хотя...можешь придумать что-нибудь, я не буду против. Если убрать из уравнения все то дикое напряжение и потерянность, мне даже понравилось.

– Что именно?

– Как ты психуешь. Забавно.

Облизываю губы и щелкаю языком, глядя на ровный ряд книг на его полке. Вы посмотрите. Забавно ему. Ха! Умереть можно.

Резко возвращаюсь обратно. Прищуриваюсь.

– Раз тебе забавно, у меня есть вопрос.

Эмиль медленно поглаживает подлокотники своего кресла и кивает.

– Задавай.

Еще один шаг к нему ближе.

Я оказываюсь почти впритык к столу и даже этого не замечаю. Какие-то странные кошки-мышки у нас тут, но этого я тоже не замечаю. Просыпается азарт…

– Когда твой отец сказал, что хочет пойти на рыбалку, а я пошутила, чтобы они не брали твоего двоюродного брата, потому что еще одного шрама на твоем лице я не переживу, Мариса Эмильевна и Рамзан Ильясович странно переглянулись. Почему?

Эмиль молчит пару секунд, но потом выдыхает:

– Су-у-ка…заметила…

И его бархатный смех проникает мне под кожу, вызывая бурю непрошеных мурашек.

Ежусь.

Щурюсь.

Гляжу на него.

– И что смешного? Что я заметила?

– Да так, - хитро отвечает он, - Неважно.

Нет, погодите-ка. Очень важно! Я замираю, а мысленно раскладываю ситуацию на атомы. Анализирую. Что это было? Что…

Резко расширяю глаза.

– Стоп! Это…

– Не будем об…

– Нет, стоп!
– со смехом перебиваю и выдыхаю, - Эта история про твой шрам…вранье! Это же вранье, да?! Ты мне соврал, когда я спрашивала!