Как только выехал на прямую, положил руку трупа на рычаг управления, кое-как подручными средствами примотал её, чтобы не соскальзывала, подставил ногу тела, чтобы зафиксировать положение «вперёд» и, мысленно перекрестившись, спрыгнул с тележки.

В бога я не верю, но убедился, что есть цивилизации, которые достигли таких высот в развитии технологий, что для нас, в данном случае землян, их достижения научно-технического прогресса выглядят если не чудесами, то необъяснимым фактом. Если взять и поместить со всеми его знаниями и умениями жителя семнадцатого, или пусть восемнадцатого века в двадцать первый, то для него окружающее будет культурным шоком. Автомобили, радио, телевидение, полимеры, компьютерные технологии и многое другое, неизвестно, как окажут влияние на психическое состояние испытуемого. Без постепенного, из поколения в поколение, внедрения новых знаний и умений те, кто ими владеют — будут казаться богами.

Из размышлений вывел посторонний шум. Я в это время торопливым шагом, изредка смотря в карту-схему, отображённую на коммуникаторе, двигался по одному из ответвлений коридора. Впереди, согласно данным того же коммуникатора имелось большое помещение. Я надеялся, что это ангар, где можно если не спрятаться, то привести мысли в порядок. В этот раз при встрече с аборигеном станции мне повезло, но повезёт ли в следующий — маловероятно. Я намеревался хорошенько изучить карту-схему коммуникатора, ведь от него необходимо как можно скорее избавиться. С уверенность равной ста процентам предположил, что этот девайс отследить элементарно и не только местоположение носителя, но и, скорее всего, всю информацию, которая в нём находится и передавалась за весь период времени. Вот и торопился найти укромное место, чтобы относительно спокойно изучить карту-схему, попробовать сориентироваться, если повезёт, то обнаружить товарищей, а потом и уничтожить следящий прибор.

Я ускорил шаг, так как шум раздавался сзади из одного из ответвлений коридора. До, как я надеялся спасительного ангара было недалеко, но переходить на бег не стал. Такой торопливостью скорее привлечёшь к себе внимание, чем усыпишь бдительность.

— Энтонса! — послышалось сзади.

Я шагнул к стене и стал оборачиваться, но не успел. Сильный толчок в бедро. Пронзающая боль от сломанной кости, понимаю, что заваливаюсь, не в силах удержаться на ногах. В мыслях молнией мелькнуло: «Хорошо, что вколол боевой стимулятор, а то бы от болевого шока если не скончался сразу, то потерял бы сознание — это точно». Но не успевает мысль додуматься до конца, как наступает темнота. Не удержавшись на ногах, я падаю и головой с силой бьюсь о что-то твёрдое.

— Новикова, что так долго?! Приказ всех касался!

— Документы уничтожала.

— Да кому нужны твои документы?! Здесь через полчаса-час вообще ничего не останется, и если не уберёмся отсюда, то и нас хоронить не придётся.

— Я поняла, — заходя в вагон «Метро-4000», ответила молодая, на вид до двадцати пяти лет девушка. Когда чуть меньше полугода назад всё началось, она с группой коллег ожидала замены так не вовремя вышедшего из строя самолёта, следовавшего по маршруту «Владивосток-Москва», что с одним неработающим двигателем совершил экстренную посадку в аэропорту города Казань. Часы ожидания слились в беспокойную рутину: выяснение куда пропал багаж, поиск билетов на железнодорожный транспорт, а когда оказалось, что на двое суток вперёд билетов не достать, что не поможет и проездной документ министерства иностранных дел, практически сутки прошли в переговорах и согласованиях об аренде обычного гражданского автомобиля. В этот момент ей казалось, что Мир рухнул. Но она не знала, что ей вместе с коллегами в некотором роде повезло.

Обеспокоенный появлением на радарах множественных высотных целей, начальник аэропорта без приказа свыше распорядился открыть бомбоубежище и укрыться в нём всему персоналу и пассажирам. И данное решение предопределило не только судьбу второго секретаря второго класса министерства иностранных дел Новиковой, но и всех остальных.

— Хорошо, что поняла. Я тебе занял место в первом купе, так что проходи. Сейчас отправляемся.

— Спасибо Владимир Дмитриевич, — торопливо поблагодарила девушка и с небольшой сумкой вошла в вагон, а потом и в купе. Уселась на скамью и откинулась назад, скинув обувь. Ноги гудели. За последние сутки ей так и не удалось ни на минуту присесть. Объявленная боевая тревога затронула и её. Экстренно собирались группы для выхода на поверхность. А она, будучи высокопрофессиональным специалистом-лингвистом готовила переводы инструкций и приказов на десятки земных языков, в том числе и анторский.

Новикова ухмыльнулась, а ведь она могла быть в составе одной из групп. Но обнаруженная в школьные годы способность к языкам предрешила её судьбу. Специальное учреждение, куда она попала в раннем детстве дало ей много, а когда пошли слухи о закрытии интерната, её уже шестнадцатилетнюю девушку удочерила семейная пара, что работала в учреждении. Сразу она не поняла, почему её, из старшей, а никого из младшей группы удочерили, но потом, когда все формальности были улажены, у неё с новыми родителями произошёл разговор, о котором она помнила до сих пор…

— Соня, у тебя способности к языкам, но это ты и сама знаешь, — говорила пожилая женщина, работавшая в учреждении медсестрой, — а когда нас закроют, то ты сама наверно понимаешь, возможности получить хорошее образование и поступить в достойный ВУЗ у тебя не будет, вот мы с Александром Сергеевичем и приняли решение удочерить тебя.

— Самостоятельно приняли решение? — гормоны бурлили. Шестнадцать лет как-никак, но Сонечка умная девушка и многое понимала, да и обучали в интернате по совсем отличной от общепринятой программы обучения. Так что сразу поняла, когда пытаются обманывать или не досказывают главного.

— Нет, не сами, — после непродолжительной паузы, ответил новоявленный отец, — я рад, что ты не только сменила фамилию, взяв нашу, но и отчество. Так будет проще в дальнейшем. Все документы о твоём удочерении вчера сгорели. Теперь у тебя новый паспорт, свидетельство о рождении и новая жизнь.

Шли годы. Новикова Софья Александровна с золотой медалью окончила спецшколу с углубленным изучением иностранных языков, куда без труда её устроили новоявленные родители. Поступила в МГИМО на факультет «Перевод, лингвострановедение и межкультурная коммуникация», но ей этого оказалось мало. Она взялась самостоятельно изучать дополнительные языки и к концу обучения в совершенстве владела двенадцатью языками романо-германской группы, тремя языками и диалектами японо-рюкюской языковой семьи и пятью языками семитской группы. Обучение ей давалось легко. Стоило всего-то несколько дней поговорить с носителем языка, а потом самостоятельно поработать над произношением, заучить слова и фразы, и буквально через месяц она могла спокойно, на бытовом уровне, сносно изъясняться с носителем языка, и тот, не зная, что перед ним не уроженец его родной страны, с трудом верил этому.