Шрифт:
Учиться не хотелось, поэтому я бродил по пустой стене, выходившей на водную пустыню озера, на котором не было видно ни одной лодки до самого горизонта. Скорбные крики чаек и плеск волн оказались весьма созвучны моему внутреннему состоянию.
— Гуляешь? — окликнули меня сзади.
Обернувшись, я увидел цыганскую физиономию Али.
— Вроде того! — криво усмехнулся я. — Выходной же… Отдыхаю, вот!
— А где твоя подопечная, Орк? Мы с ней встретиться договаривались…
Тренировка! У них сегодня тренировка!
— Слушай, она сегодня не сможет, — отмазался я и неожиданно предложил: — Так что я вместо неё. Пойдёт?
— Хозяин-барин! — не стал спорить цыган. — Любой каприз за ваши деньги. Через пять минут на тренировочной площадке.
…До позднего вечера мы стреляли, бегали, занимались рукопашным боем, метали ножи и учебные гранаты. Расстались спустя несколько часов полностью друг другом довольные.
Когда ночь снова опустилась на замок, я лёг спать, надеясь, что утро принесёт ответы. Но вместо сна ко мне пришла графиня. В смысле, вот прям пришла… Открыла ключом запертую изнутри дверь и вплыла в темноту моей подвальной каморки в кружевном полупрозрачном пеньюаре.
— А… — растерялся я, когда понял, что мне нифига не снится.
— Ш-ш, — приложила тонкий пальчик к моим губам графиня, и её глазах замерцал загадочный огонь. — Молчи. Иногда слова бывают лишними…
И, встав на цыпочки, впилась в меня поцелуем, который оказался лишь прелюдией…
Утром, когда я проснулся, графини уже не было. И только лёгкий аромат её духов напоминал, что это была не просто игра моего разума.
Глава 8
— Ур-р? — произнесла горничная, глядя на графиню так, словно та была едой.
— Фроська, ты чего? — сонно приподнялась с покрытой травой росы Ольга Анваровна.
Вторые сутки после побега запомнились графине бесконечной ходьбой по лесам, от которой сводило судорогой мышцы ног и жутко болела спина. Никогда ещё графине не приходилось столько ходить, да ещё и не по натёртым воском паркетным полам мужниного дома или столичной брусчатке, а по натуральному бурелому, в котором запросто можно в любой момент подвернуть или, того хуже, сломать ногу. Но Ольга Анваровна терпела. Мысль о свободе от ненавистного супруга, его побоев, запаха изо рта, дряблого, по-старикански вонючего уже тела и скверного во всех смыслах характера придавала ей сил. Однако под утро она всё-таки не выдержала и взмолилась о пощаде.
— Барыня, идти надыть, — пробасил конюх Степан.
— Куды идти-то? — тут же набросилась на него горничная Ефросинья. — Не видишь, барыня на ногах едва держится! Устала она, привал нужен. Далече уж ушли, можно и передохнуть до рассвета.
— Ну ежели до рассвета токмо, то пусть, — не особо охотно согласился конюх.
Ольга Анваровна, как ей показалось, упала прямо там, где стояла. Простое шерстяное платье без кринолинов и корсета, позволявшее свободно двигаться, тут же пропиталось холодной росой, но графиня этого даже не заметила. Свернулась клубочком прямо в траве, подложила под щёку ладонь и заснула так крепко, как не спала даже на самой мягкой перине в мужнином доме.
Ну а утром проснулась от необъяснимого чувства тревоги и тут же услышала странное горловое урчание, словно бы кошачье, но на вдохе, а не выдохе.
— Ур-р? — немного более настойчиво повторила Ефросинья.
— Фроська? Ты чего это, а? — проснулся и Степан. — А ну брось мне дурака валять!
Судя по голосу, конюх тоже почуял неладное. Иначе с чего бы вдруг дюжий молодой парень с косой саженью в плечах, легко останавливавший паникующего коня, вдруг заговорил так испуганно.
— Ур-р. У-ур-р! — радостно сообщила ему Ефросинья и оскалилась.
— Фрось, болит что-то? — сглотнув, сумел выдавить из себя конюх. — Может, приболела? Ты только скажи, а я уж придумаю, как помочь…
Но горничной помощь уже не была нужна. Заурчав ещё громче, она вскинула руки с растопыренными пальцами и помчалась на Степана.
— Фрося, голубка мо… А-а-а! — только и успел выдать конюх до того, как то, что ещё недавно было Ефросиньей, вцепилось зубами ему в горло.
Ольгу Анваровну охватил непередаваемый ужас. Громко завизжав, она вскочила и, забыв о ноющих ногах, бросилась прочь.
Что ещё она могла сделать? Графиня сначала была украшением отцовского дома, потом стала собственностью и игрушкой мужниного. Добрым девицам не полагалось уметь себя защищать, их уделом было хозяйство да вышивка. Жене графа тем более не к лицу было интересоваться опасностями мира, что начинался за пределами поместий. Поэтому что делать в такой ситуации, Ольга Анваровна понятия не имела совершенно. Всё, что она могла так это бежать, сломя голову. Просто бежать, подхватив повыше мешающиеся юбки и не разбирая дороги.