— Да рассудит вас Господь, — он показал Бернарду и Габриэле, что они могут сходиться.

Я же, глядя как к полянке продолжают и продолжают пребывать повозки, составляя импровизированный круг, задумался, поскольку в голову мне пришла, тогда казавшаяся, отличая идея.

— Можете приступать господа, — граф проверил мечи поединщиков, чтобы они были одного веса и длины, после чего пригласил пройти в центр круга, который он очертил носком своего сапога.

Я поднял руку.

— Сеньор Иньиго? — граф с удивлением повернулся ко мне, — что-то случилось?

— Да, замена бойца, — кивнул я, — вместо Бернарда, я буду драться сам.

— Вы?

— Сеньор Иньиго!

— Нет!

Различные голоса вскрикнули одновременно, но приняв решение, я был неумолим.

— Вы же даже ходить не можете, граф, — Сергио обеспокоенно посмотрел на меня, — да и меч не поднимите.

— Будем драться как есть, — отмахнулся я от подобной ерунды, — Бернард, поставь меня в круг!

Ослушаться меня он не мог и хотя ему явно не хотелось этого делать, он подняв меня на руки, снял со стула и принёс на нужное место. Правда со стоянием были точно определённые проблемы, так что пришлось ещё потратить некоторое время на то, чтобы мне вырубили рогатину из ближайшего дерева, и я смог упереть её в подмышку, чтобы просто относительно ровно стоять на дрожащих ногах. Меч я разумеется поднять не смог, так что просто взялся за рукоятку и приподнял его от земли насколько смог правой рукой. Затем поднял спокойный взгляд на изумлённого юношу, который смотрел за всеми этими моими приготовлениями и не понимал, что ему делать.

— Вы сказали, что я трус, сеньор Габриэле, — обратился я к нему, — вот я перед вами. Деритесь!

— Но…но… — он смотрел по сторонам, но там люди были в ещё большем шоке от случившегося, чем он и никто ему толком ничего не мог посоветовать.

— Сражайтесь! — прошипел я, поскольку почувствовал, что ещё пара минут и просто сам по себе упаду на землю, даже несмотря на подпорку в виде рогатины. Всё же мои ноги точно не были предназначены для того, чтобы на них опираться столь долгое время.

Габриэле сжал зубы, видимо вспомнил то, что он обо мне думал и сделав шаг, просто опустил меч и первым движением по клинку, легко выбил рукоять моего меча из руки, вторым ударом он решил пригвоздить меня к земле. На всё, что меня хватило и к чему я готовился, это сделать ровно одно движение, чтобы он меня не убил, а лишь пропорол кожу и скрипнул лезвием по рёбрам. Одежда и кожа от соприкосновения с боевым оружием тут же разошлись и крови хлынуло столько, что она мгновенно пропитала одежду и чулки.

— Первая кровь! Поединок окончен! — граф Латаса бросился на площадку и своим мечом остановил следующее движение оружия своего сына.

— Этого недостаточно отец! — возмутился тот, — я не удовлетворён!

— Ты победил идиот, — злобно прошептал тот, чтобы его не слышали окружающие, — в поединке с немощным человеком! Не позорь меня и себя ещё больше!

— Но… — тот пытался пройти мимо отца, который громко объявил во всеуслышание.

— Поединок окончен! Победил сеньор Габриэле Латаса. Благодарю вас, что были свидетелями.

Затем несмотря на сына, он сам подхватил меня на руки и не обращая внимания на льющуюся у меня кровь, мгновенно испачкавшую и его одежду, едва ли не бегом подбежал к врачу, которого я так предусмотрительно попросил привести Алонсо и тот сразу стал оказывать мне помощь.

— Я обработал рану, ваше сиятельство, — обратился он ко мне, когда срезал одежу и убрал всё лишнее, — теперь нужно зашить её.

— Что вы тогда ждёте сеньор? — я удивлённо посмотрел на него.

— Будет больно, ваше сиятельство, и обычно я даю пациентам обезболивающее, — вежливо сказал он, смотря на взрослых кругом нас и не понимая, почему никто не говорит ни слова, когда говорю я.

— Делайте вашу работу доктор, — просто ответил я, зная, что эти его обезболивающие, это на самом деле наркотики. Привыкание к ним мне совершенно не было нужно.

Он стал и правда штопать меня, словно швея порванную одежду и было больно. Временами я даже терял сознание, но спустя какое-то мгновение открывал глаза, поскольку под нос мне подсовывали какую-то вонючую гадость, чтобы снова наблюдать, как мне сшивали края довольно длинной раны. Я не издал за всё время ни звука, видя, как мужчины переглядываются, стоя рядом с нами.

— Готово, ваше сиятельство, — врач по локоть в крови, уже при свете принесённых факелов, закончил свою работу.

— Сколько вам пообещал Алонсо за эту работу, доктор? — у меня перед глазами мелькала стая белых мушек, видимо от большой потери крови.

— Десять флоринов за этот выезд, ваше сиятельство, — склонил он голову.

— Переезжайте жить ко мне в дом на полный пансион, — продолжил я, — после моего выздоровления получите пять сотен. Согласны?

— Разумеется ваше сиятельство, — тут же согласился он, — только прошу разрешить мне заехать домой, отменить все приёмы и собрать вещи.