— Алонсо, сопроводи доктора, — приказал я и управляющий с беспокойством посмотрев на меня, с поклоном повёл его к другой повозке.

— На этом всё Сергио? — я повернулся к графу, — официальная часть закончена?

— Более чем Иньиго, — склонил он голову, — я уже без вас составлю описание поединка, его результат и завтра отвезу акт в магистрат.

— Благодарю вас Сергио, — кивнул я, едва не теряя сознание.

— Бернард берите мою повозку, я доеду с друзьями, — граф обратился к швейцарцу.

— Конечно ваше сиятельство, благодарю вас, — поклонился он и аккуратно подняв меня, понёс к повозке.

— Неси меня аккуратнее болван… — успел проворчать я, прежде чем окончательно потерял сознание от потери крови и боли.

Очнулся я от запаха цветов, который упорно бил мне в нос, вызывая раздражение. Полежав минуту, другую, я стал злиться, поскольку противный запах множества разных цветов никуда не уходил, поэтому пришлось открыть глаза. Первое, что бросилось мне, это куча каких-то коробок, ваз с проклятыми вонючими цветами и стопки писем. Всё это, вокруг моей кровати.

— Что это за лавка безумного флориста? — поинтересовался я вслух, — где я?

Слева от кровати я заметил движение и уже в следующую минуту на коленях рядом со мной оказалась Паула, слёзы из глаз которой потоком вырвались и затопили мою кровать. Я конечно шутил, но до этого было совсем недалеко. Девушка плакала навзрыд, будто у неё умер близкий человек.

— Что случилось Паула? — поинтересовался я у неё, — что за слёзы?

— Мы думали, что уже вас поте-р-р-р-я-я-ли! — слова, за потоком слёз и всхлипов, едва были слышны.

— Ха, не дождётесь! — самодовольно заметил я, морщась от стягивающих швов на боку, которые жутко болели и чесались, да и сама рана ощущалась как постоянный очаг пульсирующей боли, — так ты не ответила, что это такое?

Я показал кистью на окружающий меня бардак в виде писем, цветов и коробок.

— Это скопилось сеньор Иньиго, — на меня поднялся взгляд карих, зарёванных и красных глаз, — за те два дня, что вы были без сознания.

— Два дня? — изумился я, но тут желудок издав громкие булькающие звуки подтвердил слова девушки.

— Да сеньор Иньиго, — кивнула она, шмыгнув красным носом, — я и врач меняли друг друга у вашей кровати. Разрешите я его позову, он должен спать снизу в своей комнате.

— Зови конечно, — разрешил я, — заодно позови Алонсо, чтобы вынес всё это из моей комнаты.

— Слушаюсь, сеньор Иньиго, — девушка кивнула, поднялась с колен и быстро вышла.

Вернулась она с обеспокоенным врачом и управляющим, которые при виде меня, находящимся в ясном уме, облегчённо вздохнули.

— Разрешите, сеньор Иньиго? — попросил меня врач, подходя ближе, — мне нужно осмотреть вас, ваша рана тревожит меня всё больше.

— Конечно доктор, — кивнул я, и он откинув одеяло с моей тушки, затем с помощью Паулы и Алонсо повернул меня и снял сорочку. То с каким проворством они это проделали втроём, показывало, что делали они такую процедуру далеко не в первый раз.

Наклонив голову, я сам посмотрел на рану, с которой врач снял повязки. Красные воспалённые края, стянутые нитью и сочащаяся сукровица подсказали мне, что с раной действительно не всё в порядке. Доктор это подтвердил.

— Похоже в рану всё же что-то попало, — вздохнул он, повернув голову ко мне, — я сожалею ваше сиятельство, но мне придётся её вскрыть, чтобы ещё раз почистить.

Вспомнив о той боли, которая сопровождала меня прошлый раз, я поморщился.

— В этот раз тогда под моим руководством доктор, — ответил я, — для начала нам нужны будут медный таз, горячая вода, спирт или самое крепкое вино, а также чистые повязки.

Доктор с удивлением посмотрел на меня.

— Вы разбираетесь в медицине, ваше сиятельство?

— Читал труды Гиппократа и Галена, в оригинале, — проворчал я и у врача резко пропало желание со мной спорить.

Через час всё принесли, я заставил сначала прокипятить все его инструменты в тазу, затем помыть руки и протереть всё это ещё и спиртом, который нашли в аптечной лавке у мудехар.

— Так, ну а дальше давайте сами, я в этом уже я не специалист, — повернулся я боком к нему.

— Можно поинтересоваться ваше сиятельство, — спросил он, разрезая первые нити, чтобы убрать их из шва.

Я поморщился от боли, поскольку она плеснула мне в мозг, словно я схватился за раскалённый металл.

— Да? — простонал я. Сегодня кругом не было большого количества зрителей, так что я мог не сдерживаться.

— Зачем мы кипятили инструменты и протирали их спиртом? — доктор явно был заинтересован.