– - Ну а зачем ты ей пропуск в спальню давал?

– - Да нет никакого пропуска в спальню! Я дал пропуск во внутренние покои, которые включают в себя все жилые помещения и сад. Никакого отдельного караула у спальни у меня в дневное время не стояло. Но я говорю, что во дворце её не видел. Где она была и где не была -- не знаю. Какой угодно клятвой могу поклясться, что женщин я не позорил!

– - А что про Золотого Шнурка, скормленного крысам, скажешь?

– - Не было этого. Я не убивал его.

– - Но неужели ты осмелишься сказать, что не стал бы ничего делать, узнав про связь своей дочери с простым охранником?!

– - Связь -- громко сказано. Они всего лишь целовались. Я узнал про это лишь после того, как с ним случилось несчастье. Роза сама рассказала мне всё и умоляла отомстить убийцам. Золотого Шнурка ударили по голове в переулке, и следствие по этому делу выявило следующее. Юношу пытались втянуть в заговор против меня, но он отказался, и не только отказался, но пытался предупредить беду через спецслужбы, и за это получил по голове... Я тогда был в отъезде, и он не мог предупредить меня прямо. А вот его брат Золотой Лук втянулся в заговор и погубил меня... Оклеветал он меня по указке заговорщиков. Золотой Лук объявил во всеуслышанье, что я его сестру опозорил, когда срывал с меня льяуту. И сделал он это именно для того, чтобы ни у кого не возникло мысли за меня заступиться.

– - Оскопил он тебя тоже просто так?

– - Этого не было. Может, он и хотел бы это сделать, но его хозяева хотели отправить меня в тюрьму для пыток, а если бы он сделал это со мной, я мог бы быстро умереть, а труп не допросишь. Так что он только пребольно ударил меня в пах, -- Асеро даже сморщился от неприятного воспоминания, -- а потом жестоко избивал меня по дороге в тюрьму. Он и потом при допросе англичанами выполнял роль их подручного, сами они ручек не пачкали, -- Асеро иронически усмехнулся.
– - Я более чем уверен, что Золотой Лук уже похвастался гнусными подробностями того, что со мной проделали, и даже приукрасил их. Но знайте же, что проделал он всю эту гнусь, прекрасно зная, что я не совершал тех преступлений, в которых меня обвиняют. Да даже если бы он меня сумел бы необратимо искалечить -- разве это пятнало бы меня, учитывая, что я не виновен?

– - Заливай! Невинный Первый Инка, как смешно!

– - А что тут смешного? Разве мой сан делал меня насильником и развратником?

– - Затем что будь ты чист и честен, ты бы не скрывал своей семейной жизни от народа, -- ответил старейшина.

– - Да, была одна вещь, которую приходилось скрывать. Я придерживался единобрачия, и многие видели в этом причину отсутствия наследника. Хотя моя жена рожала мне дочерей. Я не хотел заводить вторую жену, потому что я любил свою Луну, любил детей и боялся разрушить наше счастье. Разве это преступление?

– - Если ты весь из себя такой чистый, -- хмыкнул Дверной Косяк, -- то почему мой сын рассказывает про тебя столько страшного? Про тебя говорят, что ты и жену в 13 лет обесчестил в карете. Тебе доверили фактически ребёнка, а ты совершил над ней насилие. Свидетели рассказывали, что она выходила оттуда в окровавленной юбке, алая от стыда и с опущенными долу очами. Да и всё бархатные подушки были в крови. А ты ещё усмехался довольный. Девушка потом чуть с собой не покончила, отравившись! А развратился ты, когда ещё с каньяри воевал, и всех девушек и женщин, каких мог, у них бесчестил!

– - Про каньяри Хрустящая Лепёшка рассказала? Так она меня со своим покойным папашей Острым Ножом перепутала. Тот действительно ни одной пленницы не пропускал, разве что старухами брезговал. Не столько по сладострастию даже, а сколько из презрения к иным народам. Солнце, мол, только для каньяри светит, а остальные рабы, а разве рабы имеют право на честь и достоинство? Их надо всячески унижать и топтать, дабы знали своё место. Именно такие порядки пытался ввести Острый Нож, а теперь вводит Новая Власть в Куско. Там уже пытались провести рабовладельческий торг, только возмутившийся народ прекратил этот позор, и рабыням помогли сбежать.

– - Ну ладно тебе про Острого Ножа, но сам ты разве всю войну провоевал невинным? Сколько тебе лет было?

– - К окончанию войны -- 23.

– - И ты что, к этому возрасту так и оставался невинным?! Взрослый мужчина, военачальник! Ну, может, хватит сказки рассказывать?
– - старейшина усмехнулся, -- любой здоровый мужчина к этому возрасту обязательно пробует женщин, в браке или без.

– - Послушай, ты сам на той войне был? По возрасту мы вроде ровесники...

– - Нет, не был, мой покойный отец был... а я... я единственный сын был, таких на войну только в крайнем случае отправляют.

– - А добровольцем вслед за отцом не хотелось?

– - Ну, как-то мать не отпускала...

– - И про покойного отца ты те же гадости думаешь?

– - Не знаю... Он вернулся с войны, но всю жизнь мучился застарелыми ранами и потом умер от них. Я как-то не спрашивал про войну, боялся...

– - Значит, ты себе войну не представляешь. Только по чужим рассказам. И не понимаешь, что инке на войне вообще не до того. Я же не хотел кратковременных связей, я хотел жениться по любви. И женился именно на той, которую любил. А фантазии про окровавленные подушки совсем тут ни к чему. Я действительно проехал со своей любимой в карете, но всего лишь поцеловал её и предложил руку и сердце. Моё предложение она с радостью приняла. И была она уже не ребёнок, а невеста на выданье. А коснулся я её только после свадьбы. Что до её попытки самоубийства, то нашлись негодяи, которые пытались её обмануть, сказав, что я на ней жениться не могу. Естественно, она от такого чуть руки на себя не наложила. Но её удалось спасти, и мы поженились. Уверяю, тут не было ничего постыдного или бесчестного.