– - Клянусь, я ни в чём таком не виноват. Ну да, мы жили в роскоши, многие имели по несколько жён, но чтобы насиловать кого-то... Ну не было такого. У меня вообще только одна жена была, хотя мне это по сану и не полагалось. В роскоши меня ещё можно упрекнуть, но в разврате... Нет, упрекать меня в этом несправедливо и жестоко!

– - Ну, ладно, ладно, успокойся, вот отвар, пей мелкими глоточками. Замнём насчёт тебя. Вот тот же Инти всех в разврате переплюнул, опозорив сотни женщин. И ничего ему никто за это не сделал! А ещё говорят, будто перед судом у нас все равны... Нет, есть неподсудные, как в Европе дворяне...

– - Всё это клевета...

– - Ладно, допустим, клевета. Но почему про это столько говорят и пишут? Не могли же они это за несколько дней выдумать?

– - Не могли. Они лишь напечатали в наших газетах то, что выдумали клеветники до этого.

– - Послушай, но ведь так лгать невозможно. Разве можно на пустом месте обвинить человека в таком? Ну, может, жертвами Инти были не сотни женщин, а десятки, или даже единицы, но что это меняет? Да и о том, что его ведомство временами хватало невинных, и раньше поговаривали.

– - А раньше ты... верил в это?

– - Верил. Ну, сам посуди: ни для кого не секрет, что среди тех, кого его ведомство обвиняло, были люди образованные, даже амаута. Ну вот я не верю, что они могли быть преступниками. Не верю, и всё! Не верю, чтобы лекарь мог отравить своего пациента, как бы плохо он к нему не относился. Вот я инков не люблю, но всё равно сделаю всё, чтобы ты на ноги встал. А ведь Инти как своего поста добился? Обвинил в отравлении своего предшественника, тот, мол, через личного лекаря отравил его отца... Ну а мне сдаётся, что всё это выдумка, просто Инти от Колючей Ягоды избавиться надо было. Хотя тот тоже был не воплощением невинности, но Инти -- это вообще не человек, а злой дух.

– - Скажи, а тот человек, который у вас главный, он тоже... он про инков также думает?

– - Не знаю. Вроде бы нет. Я познакомился с ним только вчера.

– - Вот как?

– - Да, и знаю я про него немногое. Называет он себя Саири, говорит, что служил в торговом представительстве, живёт в Куско, выезжал по делам за границу, думал вернуться домой, а тут переворот... И теперь не уверен, что его дом и родня в Куско не пострадала. Что у него в Куско была родня, думаю, не врёт, я его насчёт этого за язык не тянул, какой ему смысл выдумывать? Да только что-то не договаривает.... Жена и дочь у него, девочка лет десяти... Да тоже какие-то странные. Девочка дикая, мало с кем разговаривает, а жена вся в застарелых ожогах. Якобы обгорела при пожаре. Вроде кем ей ещё быть, кроме как женой, любовницу такую точно никто бы держать не стал, да только что-то его люди не договаривают, и как-то на этот счёт двусмысленно улыбаются. А ещё говорят, что среди этих торговых агентов чуть ли не каждый второй заодно и разведчиком был.

– - А что с ним связался, если не доверяешь?

– - А потому что у меня выбора нет. Из родного селения бежать пришлось, а как дальше быть -- не знаю. А всё из-за вас, инков! Ведь, согласись, если бы вы в Куско не роскошествовали и Асеро с бабами бы не безобразничал, разве вас возмущённый народ сверг бы? Ладно, носящим льяуту поделом досталось, но из-за вас честные люди пострадали. Вот мой сват, хоть и был инкой, а деликатесы лишь по праздникам ел. Но, тем не менее, когда в нашу деревню нагрянули враги, то к кому они в первую очередь вломились? К нему. И убили. И сына его, который за отца вступился, тоже убили. Моя дочь успела удрать через заднюю дверь, а то ведь и её хотели... Прибежала ко мне, рассказал всё, ну и пришлось бежать надо подальше отсюда, пока и за нами не пришли. Так что нет у меня теперь ни дома, ни места, -- лекарь вздохнул.
– - Ну и вот, бежал я с дочерью и встретил по дороге этого самого Саири. И для нас обоих встреча оказалась очень кстати. Он тут замок это брать собрался штурмом и рассчитывал, что будут раненые. А я, поняв, что теперь разбой, похоже, будет по всей стране, решил, что вдвоём с беззащитной дочерью всё равно далеко не уеду. Ладно, хватит тебе на сегодня слушать. Тебе лучше поспать, если можешь.

– - Хорошо, я и в самом деле лучше вздремну. Только вот... надеюсь, для меня найдётся какая-нибудь одежда, чтобы я мог встать и облегчиться?

– - Вставать тебе пока нельзя. Для этой цели я подставлю тебе специальный сосуд.

– - Но я стесняюсь...
– - впрочем, даже попытка сесть не удалась, голова закружилась, и Асеро пришлось подчиниться.

– - Странно, что стесняешься. А разве, когда ты во дворце жил, тебя слуги не одевали, не умывали и всё такое прочее?

– - Нет, никогда. Разве я малое дитя и не способен о себе позаботиться сам?

– - А дворцовый этикет? И на что тебе были тогда твои многочисленные жёны?

– - Я же говорю, что у меня была всего одна жена, и других женщин, кроме неё, я не знал.

– - Ну, зачем ты так врать-то? Не бывает у высших инков меньше десяти жён. Или ты думаешь, что если я буду знать про твою распутную жизнь, то не вылечу? Как раз наоборот, могут быть проблемы, если врать будешь.

– - Я не лгу... я готов чем угодно поклясться, только вот не знаю, чем... теперь, когда у меня всё отняли. Всё -- здоровье, близких, даже честь мою... Я, правда, ещё жив, но много ли значит жизнь в позоре? Так что нечем мне клясться... на слово поверь, что я не злодей, не развратник, и свою жалкую участь ничем не заслужил.

– - Верю, верю, -- сказал торопливо лекарь и, забрав банку с мочой, торопливо заправил его одеяло. Впрочем, по его интонации Асеро догадался, что тот просто не настроен сейчас спорить, -- а теперь спи! Когда проснёшься, сможешь поговорить с самим Саири.

Асеро на некоторое время задремал, и ему даже снилось что-то из прошлой жизни, когда никаких англичан в Тавантисуйю ещё не было и о грядущей катастрофе никто не подозревал. Когда он открыл глаза, он некоторое время не мог понять, сон это или уже явь, так как рядом с его постелью сидел Инти. Или он уже был на том свете? Но даже если так, стоит ли печалиться? Его опозоренная жизнь была не так уж дорога ему, а в другом мире его ждут все те, с кем его успела разлучить смерть...