— Думаю, догадываются, но сиюминутное желание пополнить казну застит им глаза. Потом опомнятся, да поздно будет.

— Да-а, многие начнут утаивать добытое.

Далее мы прошлись по нерадивому отношению правительственных чиновников к российским золотодобытчикам, промышленникам и купцам вообще и знатно перемыли чинушам косточки. После, довольные встречей, стали прощаться. Екатерина Александровна с пожеланиями всего хорошего передала Кошелевой какую-то шкатулку из красного дерева, а та дала ей деньги. Уж не за ней ли мы сюда приезжали?

Вот на обратном пути я по этому поводу и поинтересовался:

— Что добыли?

Баронесса, глянув на меня, пару секунд помолчала, но потом всё же ответила:

— Семейные драгоценности. Наконец-то я их нашла.

У-у… да у нас тут тайны мадридского двора.

— Долго искали?

— Да.

Сухо и конкретно. Значит, разговор на эту тему под запретом. Так и доехали мы до самого дома кисы в грустном молчании, и уже перед своей парадной она задала мне вопрос:

— Александр, а знаете ли вы купца Сидорова Михаила Константиновича? Он из ваших, из сибирских.

— Да, знаю. Михаил Константинович — человек в Сибири известный.

— Я хочу пригласить вас к нему в гости.

— Не откажусь.

— Тогда на следующей неделе, во вторник, жду вас у себя также в полдень.

О-ля-ля, Сашок! А процесс сближения набирает обороты. Этак мы скоро и целоваться начнём. Хм… хотя нет, слишком у нас всё сложно. Сперва, наверно, как в детстве, за руки держаться станем.

Посмеявшись над своими мыслями, в приподнятом настроении я и отправился домой.

19Хельмут Карл Бернхард фон Мольтке — прусский фельдмаршал, начальник штаба прусской армии в течение тридцати лет, считается создателем нового, более современного метода руководства армиями в полевых условиях. Его описывают как воплощение «прусской военной организации и тактического гения» (прим. автора).

20Мадам Клико — дорогое французское шампанское (прим. автора).

21Супруга великого князя Александра Александровича (прим. автора).

Глава 9

На приём к великому князю Александру Александровичу я поехал в пятницу. Приглашение загодя доставил курьер в чине аж целого капитана. Хотя, может, это был и не курьер, а какой-нибудь фельдъегерь. Я до сих пор плохо разбираюсь в столичных мундирах, больно уж их здесь много; порой, бывает, даже гражданский мундир какого-нибудь служащего имперской канцелярии от военного трудно отличить. К тому же и у военных, и у гражданских существует несколько видов парадных, праздничных и повседневных мундиров. Надеюсь, летом появится свободное время, и я подробно расспрошу Ростовцева о всех этих аксельбантах, погонах и кантах на мундирах, в жизни пригодится.

Удивления при появлении курьера никто из нашей компании не выказал; после рассказа кисы понятно уже было, что к наследнику скоро вызовут, поэтому все гадали лишь о том, когда это произойдёт. О временных рамках приёма меня в приглашении тоже предупредили: от обеда до ужина, то есть это как бы статусом пониже, чем совместный приём пищи. Ну… видать, не дорос я ещё до высоких отношений.

Впрочем, мне без разницы, я на этот приём не рвался и мог бы с лёгким сердцем вообще без него обойтись. На таких посиделках шансов попасть в немилость ничуть не меньше, чем заработать какие-либо бонусы. Не понравится, например, Александру, как я с его женой разговариваю, и, считай, проблема нарисовалась. В лицо претензии могут и не высказать, зато потом организуют кучу затруднений в делах.

Встретили меня приветливо, наследник престола сразу предложил общаться по-простому, без дворцового этикета и титулования. Ещё порадовало, что компания встречающих состояла всего из четырёх человек: сам Александр Александрович, его жена, великая княгиня Мария Фёдоровна (бывшая датская принцесса Дагмара), и две её фрейлины — княгиня Юлия Фёдоровна Куракина, дама лет за пятьдесят, и её дочь, княжна Александра Алексеевна. Вот странно, титул княжны говорит о том, что Александра ещё не была замужем, а возраст меж тем у неё, судя по лицу, далеко не юный. Причём она не дурнушка, так чего в девицах засиделась?

Естественно, сначала меня о жизни расспрашивали. А как иначе? У дам во дворце с развлечениями жуткая напряжёнка. Это питерский бомонд может позволить себе ночи напролёт отрываться на балах и в салонах, а придворные дамы, особенно фрейлины, — нет, их жизнь ограничена строгими правилами, которые нарушать нельзя.

Разумеется, свою жизнь в Сибири я расписал самыми яркими красками, дамы непрестанно охали, ахали и удивлялись. Даже наследник слушал мой рассказ с нескрываемым интересом и периодически хмыкал. В конце я посоветовал дамам почитать рассказы Машули, которые начал публиковать журнал «Дело», она там сибирскую жизнь прекрасно описала.