Шрифт:
Мы пьем чай. От горячего мне становится ещё пьянее.
И Тихомиров кажется все более искренним и даже раненым....
Со вздохом забираю телефон, недопитый коньяк и выхожу на улицу. Потому что папа звонит...
– Да?
– Чего отмалчиваемся, дочь? Я не услышал твоего положительного ответа.
– А что ты хочешь от меня услышать?! Что я за него замуж не пойду? Так - не иду. Расстались мы. Все как ты хотел!
– Ты пьяная там, что ли?
– Да, я пьяная.
– Так!
– У меня у подруги день рождения, мы отмечаем. Имею право.
– Света, - с курткой выходит следом тетя Валя.
Накидывает мне на плечи. И тут же уходит.
– А это кто там?
– спрашивает отец подозрительно.
Голос у нашей Ивановны низкий, фоном можно и с мужским перепутать.
– А это Валентина Ивановна!
– ядовито отвечаю ему.
– Тоже волонтёр.
– Дай-ка мне эту Валентину Ивановну.
– Пап....
– вздыхаю.
– Ой, всё!
Скидываю вызов.
Тихомиров выходит с сигаретой.
Измеряет меня взглядом.
– Застегнись.
Не успеваем высверлить взглядами друг в друге черные дыры, вываливаются и все остальные.
Зоя играет с собаками, носясь по двору и позволяя им себя ронять.
– Заяц! Аккуратнее!
– рычит на нее Тихомиров.
– Не дури.
Никита за капюшон тащит её вверх.
Она делает ему подсечку и он тоже летит в снег.
Собаки лают. Я надеюсь, что радостно.
Тётя Валя ахает, прижимая руку к груди.
– Во, идиоты....
– срывается к ним Тихомиров.
– Ну незнакомые собаки же!
Но они роняют и его.
Валяются в снегу, на спине, курят.
Собаки виляют хвостами, обнюхивая их.
А я не курю. Но сейчас бы провалялась с ними и покурила.
Поднимаю взгляд на небо. Там звёзды...
– Мужики, а чего баня не топлена?
– набирает на руку дрова тетя Валя.
– Так не планировали же.
– У нас столько коньяка нет!
– У меня ещё литр есть в тачке!
Допиваю коньяк. Застегиваю куртку.
Присев на пень для колки дров, подпираю щеку. И мечтательно смотрю на всех.
Хорошо....
Наконец-то мне хорошо за эти две ужасные недели, которые прошли как черная полоса.
Проходя мимо, Тихомиров тянет меня за воротник назад, заваливая с пня в снег.
Возмущённо ахаю и Машу руками, пытаясь удержаться, но падаю.
– Не отрывайся от коллектива.
– Гопота!
Валяюсь сложив ноги на пень.
Идущий следом Саянов как куклу сажает меня на место.
Кто-то выносит на улицу колонку с музыкой.
Саунд: Hoochie Coochie Man - Чиж & Co
Коньяк-лимоны-лимоны-коньяк!
Свет отламывает огромную сосульку. Угорая с Саяновым, закусывают ей коньяк.
Из трубы бани валит дым.
Зоя отжигает под блюз, громко подпевая.
– "Я так решил ещё вчера, сегодня точно напьюсь!"
Смеясь, наблюдаю за фантасмагорией.
– Господи, вы бы хоть закусывали!
– причитает периодически тетя Валя.
– А чё мы шашлыки не делаем?
– нетрезво интересуется Саянов.
– Мясо не купили....
Переводят взгляд на меня.
– Давай, Чалкину разделам?
Шутливо тащат меня к мангалу. И я понимаю что шутливо. Но в руках у этих брутальных пьяных тушек немного страшно и адреналинисто. И я верещу, вырываясь. Потому что не разделают, конечно, но...
Меня спасает тетя Валя, отбирая у них.
– Ой, пьянь!
– ругает их по-доброму.
– Ну чё делаете-то?
– Шутим мы!
Уводит меня в баню.
И мы сначала сидим греемся там "девочками".
А мужчины разжигают мангал, пекут на костре все, что отыскали в холодильнике Зои - от хлеба до сосисок.
Иногда мы выбегаем в простынях отдышаться, потоптаться по снегу и поедаем заодно "ништяки" с мангала, пахнущие дымом.
Все мелькает! Музыка, коньяк, баня, звёзды.... Очень красивый Тихомиров, со своей обворожительной улыбкой - тоже мелькает! И простыня на нём как белая полоса. Которая вдруг сменила черную.