Личную охрану я оставил в коридоре – не боялся же я, в самом деле, своего брата.

Хотя, по идее, опасаться надо было бы, учитывая обстоятельства нашей последней встречи.

И то, что я упек его в тюрьму.

Сидя на нарах в черных брюках и белой рубашке, братец забавлялся с алой боевой магической сферой – подкидывал ее в руке, затем ловил.

На мгновение мне показалось, что он швырнёт ее в меня.

Но все-таки Эдриан не был таким дураком.

– А, Его Императорское Величество… Какая честь для бедного узника, – протянул брат, мельком взглянув на меня. – Неплохо выглядишь. Этот парадный мундир женишка вкупе с короной тебе идет. Только повязка все портит – уж не обессудь.

Я уселся на стул напротив него, оценивая.

– Вижу, время, проведенное здесь, пошло тебе на пользу.

– Скука тут смертная. А вот на сегодняшнюю императорскую свадьбу я бы посмотрел.

– Я не против твоего присутствия на бракосочетании, Эдриан. Если не будешь глупить.

Он поднял голову, и мы встретились глазами.

– Не буду. Дай мне посмотреть на нее. В последний раз.

Я ничего не сказал, и брат добавил:

– Я не дурак. Я все понял, Данте. И не собираюсь ломиться в наглухо закрытую дверь. Поражение тоже нужно уметь принять достойно. Вы оба и впрямь поставили меня на колени. Но я не собираюсь стоять на них вечно.

– В глубине души я догадывался, что благоразумие тебе не чуждо, – усмехнулся я.

– Слышал о суде над нашей матерью… – медленно проговорил Эдриан. – Ее приговорили к смертной казни за измену и заговор против короны. Она хотела навредить Еве, вместе с Агнесс готовила для нее ловушку…

– Неужели ты думаешь, что я ее не подстраховал? Но Ева хотела сделать все сама. Без моей помощи.

– Она потрясающая. Как она справилась там, в лабиринте! – с восхищением проговорил Эдриан и его лицо приняло несвойственное ему мечтательное выражение.

– Потому я на ней и женюсь.

Эдриан встряхнулся, как будто сбрасывая с себя дурман.

– Так что там с матерью?

– Все, как всегда. Мы ее допросили, – вздохнул я. – Она хотела женить меня на Агнесс и сделать послушной марионеткой в ее руках. А потом, когда моя политика станет достаточно глупой и непопулярной, заменить меня тобой.

– Знаешь, Данте, мне все не дает покоя мысль… Если бы она любила отца или хотя бы была с ним чуть теплее, то он бы и меня полюбил, – в голосе брата послышалась горечь. – Возможно, если бы у нас была нормальная семья, сейчас все было бы по-другому. Но я все равно не могу поверить, что ты казнишь женщину, которая дала тебе жизнь. Я прошу тебя за нее.

Просить ему было тяжело. Я видел, что его от этого буквально выворачивает.

– Это лишнее, – я покачал головой. – Я заменил матери смертную казнь ссылкой в дальнюю провинцию без права возвращения. Там суровые северные условия – как раз то, что нужно ее деятельной натуре.

Эдриан смерил меня внимательным и каким-то новым взглядом.

– А знаешь, пожалуй, Валериан был прав. Из тебя император вышел получше, чем получился б из меня.

– Всегда это знал, – кивнул я и не удержался. – Кстати, Агнесс я смертную казнь не отменил. Возможно, у тебя все-таки остались к ней чувства? Можешь попросить за нее тоже.

Красивое лицо брата искривила гримаса.

– Я видел ее судебный процесс в кристальоне, который мне сюда принесли. Вся империя видела. Избранная оказалась воровкой, убийцей, лгуньей и продажной шлюхой.

– Ты тоже убийца, Эдриан. Ты ведь хотел пожертвовать Фионой для выражения своего проклятия.

Брат сумрачно кивнул.

– Эта бедная жалкая деревенская девушка, погибшая по моей вине, останется на моей совести.

– Сомневаюсь, что она у тебя есть.

– Не беспокойся, брат мой, – Эдриан ухмыльнулся своей всегдашней издевательской ухмылкой. – Я буду любить твою жену всю свою оставшуюся жизнь, но не нарушу ее покой.

– Хоть раз не так на Еву посмотришь – осужу за измену государству и повешу, – глядя ему в глаза, буднично пообещал я. – Да, кстати, на днях ты отбываешь на свое новое место службы.

– Да правда что ли? И куда же?

– На восточную границу с Лиманом.

– Ты ж вроде разбил чумных, – удивился Эдриан. – Что я там делать буду?

– Я отдал распоряжение построить на границе с Лиманом непроницаемую стену, укрепленную магическим щитом. Думаю, что-то с ним нечисто и чумные могут вернутся в гораздо большем количестве, – высказал я свои давние опасения. – Вот строительством этой стены ты и займешься.

– Да ты просто лучший брат на свете! – восхитился Алый. – Какое увлекательное занятие мне нашел – в грязи, под дождем и ветром возводить стену. Спасибо, дорогой брат, спасибо от всей души!

– Подожди еще, тебе там так понравится – за уши не оттащишь, – хохотнул я. – В столице ты слишком засиделся. Тебе будет полезно занять себя полезным делом.

– Ну, ты и сволочь все-таки, – Эдриан покачал головой.

– Весь в старшего брата.

В день нашей с Евой свадьбы весь город был увешен флагами и утопал в гирляндах алых роз. Столица ликовала – мне доносили, что жители в восторге от того, что вместо старого и, чего уж там говорить, ко всему безучастного и бездетного Валериана, у них теперь новый молодой император.