А совсем скоро будет императрица и, следовательно, долгожданные наследники.

Ликовала не только столица, а вся империя. Во всех городах и деревнях шли празднества. Этот день был официально объявлен днем государственного значения.

По регламенту на торжество такого размаха прибыли главы самых крупных и уважаемых королевств нашего континента.

Около пятидесяти тысяч человек выстроились по бокам дороги, ведущей от Пресветлого Храма, где мы должны были сочетаться браком, до королевского дворца. И около тридцати миллионов человек наблюдали за свадебной церемонией по кристальонам.

Особое внимание в день своей свадьбы я велел уделить безопасности.

Храм был со всех сторон окружен моими людьми в черной парадной форме, некоторые были переодеты в гражданское и смешались с толпой.

Парадные караулы были расставлены так же на лестнице храма, на площади перед ним и на всем пути следования нашего экипажа уже после того, как нас объявят мужем и женой, императором и императрицей Серинити.

Вопреки давней традиции я прибыл к ступеням Пресветлого не на карете, а верхом на Погибели. Позади меня следовал кавалерийский императорский отряд.

При моем появлении толпа в едином порыве закричала мое имя.

Спешившись, я отдал поводья своему адъютанту и проследовал в храм в сопровождении своего почетного эскорта...

Это были мои верные люди, в том числе полковник Эльтар Вертер, которому я особенно доверял.

В этом эскорте должен был быть и Эдриан, но на черта он мне там сдался?

Брат находился среди гостей – я мельком увидел его слева, в третьем ряду. Неотразимый Алый генерал на удивление быстро привел себя в порядок после тюрьмы – и не скажешь, что две недели в одиночке просидел, а перед этим пил, как сам дьявол.

В простом, не парадном алом мундире, свежий и подтянутый, как всегда, приковывающий взгляды женщин, Эдриан выглядел еще лучше, чем обычно.

И только глаза выдавали его.

В них застыла тоска. Непреодолимая, горькая, волчья тоска.

Он сжимал в своих руках белые перчатки – так сильно, что белели костяшки пальцев.

Но это было его решением. Не знаю, как бы поступил я на его месте.

Вполне возможно, не захотел бы смотреть, как моя любимая женщина выходит замуж за моего собственного брата.

И тут мне стало не до Эдриана и его душевных мук, потому что приближенный сообщил, что невеста задерживается.

Я всем своим видом постарался не показать волнения, которое в тот момент ощутил.

Вдруг с Евой что-то случилось?

Вдруг она не приедет и свадьба не состоится?

Вдруг эта чужая душа, а я на девяносто процентов был уверен, что в том теле находилась чужая душа, которую я и полюбил, вернулась в свой мир?

Никто не обратил внимания на эту небольшую заминку, но я уже волновался.

Волновался, как последний дурак и параноик.

Слишком долгожданным было это событие. Слишком сильно я хотел наконец-то назвать ее своей, целиком и полностью своей.

Усилием воли мне удалось унять это идиотское волнение.

Она приедет и станет моей женой.

Сегодня.

Сейчас.

По-другому просто не может быть.

– Госпожа Ева, я все устроила! – доложила Мод. – У вас десять минут.

– А я отстегнул твой шлейф, – добавил Фобос, взобравшись по моему плечу. – Негоже такую красоту по грязным полам этого вонючего каземата валять.

Я кивнула, похвалив своих помощников.

Но особенно – Мод.

Кто бы мог подумать, что из этой девушки, которую я когда-то подобрала на улице, наивной прачки с руками, изъеденными средствами от стирки, получится такая роскошная молодая леди?

Достойная камеристка, которая встала за меня горой, стала моими глазами и ушами, умная, исполнительная и верная.

Ну просто чудо, а не девушка!

Когда Мод узнала, что скоро мне предстоит стать императрицей, а ей – моей правой рукой, то она поначалу зарыдала и сказала, что этого недостойна.

Тогда из щели вылез Фобос и пропищал:

– Подумаешь! Тогда я тоже недостоин быть фамильяром императрицы! Вот только плевал я на это все с Башни Хаоса!

Каким-то непостижимым образом эти двое спелись и начали азартно выбирать членов в нашу новую команду.

Вернее, приближенных к императрице.