— В этой дыре работают ураки?

— Подпольно, — отозвалась она устало.

Я скосил на неё взгляд.

— Не думал, что элитные девочки вроде тебя ходят к подпольным ур…

— «Кукольного надзирателя» не удаляют в «МедТек», — оборвала она. — И тем более не ставят там импланты «Скат» девятой серии.

Я чуть не подавился воздухом и повернулся к ней всем телом:

— Серьёзно? Девятка?! Это ж...

— Боевые для спецподразделений, да, — кивнула она.

Не глядя, провела пальцами по линии лба, убрала прядь волос за ухо — и я наконец увидел: над бровью, почти у виска, — тонкая полоса титана, почти незаметная, но при определённом угле я отчётливо смог распознать чип девятой модели.

Как я вообще мог не заметить это раньше?

Но, впрочем, неудивительно.

«Скат-9» — вершина военной линейки, флагман серии для бойцов особого профиля. Разработан так, чтобы выглядеть максимально похожим на гражданский «Люмен» базовой модели. Отличить можно было только по форме модуля и дополнительным слоям транзисторных дорожек в правой части корпуса.

Разглядеть их можно только с близкого расстояния, и если поставить себе такую цель.

— Хрена… Даже у меня стоит шестёрка. Где ты его достала?

— Ну уж точно не у косметолога, — фыркнула она.

— И нафиг он тебе?

— Потому что только девятка тянет боевые скрипты глубокого нейроподавления.

Голос её прозвучал спокойно. Буднично. Как будто говорила о погоде.

Я выпрямился.

— Ты совсем спятила? Это же невероятно опасно! Можно же вообще биороботом стать! Зачем?

— Это не я решала, Макс, — ответила она тихо, без тени иронии. — Тем более, когда попадается особенно извращённый клиент… такой, что маньяки из старых хорроров кажутся просто милыми мягкими зайчатами, останется только радоваться, что у тебя есть такой апгрейд.

Я скривился:

— Чё за дичь ты мне сейчас втираешь?

Она выдержала паузу. Потом спокойно, без надрыва сказала:

— А как ты думаешь, я потеряла руку?

Я застыл. Просто выключился.

Меха-руки — обычное дело. Особенно после аварий, боевых повреждений, травм на производствах. Некоторые и вовсе устанавливают их ради крутого функционала. Но в сфере Яры? Нет, это большая редкость.

Клиенты элитного эскорта платят за натуральность, за визуальное соответствие, за то, что тело выглядит «настоящим», даже если под ним сплошной силикон и поддельные рецепторы.

Для неё протез — не апгрейд. Это дополнительный барьер и сужение клиентской базы.

Значит, не роскошь. Не выбор. Не каприз.

Значит — что-то случилось по-настоящему страшное.

Почему-то я совершенно никогда не задумывался об этом.

Я опустил взгляд.

— Прости.

— Не надо, — коротко бросила она. Но в голосе — ни злости, ни горечи. Просто усталость.

Мы замолчали.

Прошло несколько секунд, прежде чем она снова заговорила.

Словно ощупывая воздух перед фразой:

— Макс? Можно спросить?

Я кивнул.

— Почему ты не убил Вика в башне?

Я не ответил сразу. Возможно, потому что сам не знал. Может, просто почувствовал, что это ничего не решит. Что только усугубит.

Пожал плечами:

— Наверное, совесть сыграла.

Яра смотрела внимательно. Не осуждала. Просто… смотрела.

— Это был правильный поступок, — произнесла она наконец. — Каким бы уродом он ни был… ты не должен был опускаться до его уровня. Круто, что ты не поддался.

Я хмыкнул:

— Надеюсь, что так.

— В любом случае, — добавила она, — теперь он перед тобой в долгу. Мы оба это понимаем.

Я выдохнул, оглядел улицу, потёр затылок. Затем нащупал в кармане угонщик, который напомнил мне о том, что стоит ещё найти транспорт.

— Ладно. Отдохнули и хватит. Пора сматываться, пока местные аборигены не допёрли, что на них свалился вовсе не метеорит. Пошли найдём тачку.

Яра медленно повернулась ко мне, и в её взгляде вспыхнула старая, знакомая искра. Усталость никуда не делась — но под ней теплилось то, за что я всегда держался.

Сарказм.

Живой, упрямый, настоящий.

— Веди меня, мой герой.

* * *

Дорога была не из простых. В нашей ситуации следовало гнать на всех порах, а мы едва плелись. Мне удалось найти только старый микроавтобус, который с трудом держался своей полосы и не разгонялся больше шестидесяти. Тяжёлый гул допотопного дизеля заполнял тишину, отдаваясь вибрацией в руль и грудную клетку.

Яра держалась, но выглядела так, будто её сознание балансировало на грани отключки. Кожа стала почти белой, даже губы потеряли цвет, а в глазах застыла такая апатия, и это мне не нравилось больше, чем сама рана.