И все же Азраил не могла не гадать, что сейчас в голове у Артоша: она уже давно не видела своего повелителя улыбающимся и вообще чем-то довольным. Много тысяч, если не десятков тысяч лет он хмуро восседал на троне, подперев ладонью подбородок. Сейчас же Артош был явно в приподнятом настроении.

— Момент близок. Скоро появится тот, кто бросит мне вызов.

Услышав это, Азраил тревожно нахмурилась.

— Но някому на этом свете ня сравниться с вами, Владыка.

Уж что-что, а причину тоски хозяина крылатая прекрасно понимала: тот был богом войны, а чтобы воевать, нужен противник. Соперничество, борьба, угрозы, испытание тела и духа, бесконечно продолжающиеся конфликты — вот что давало Артошу жизнь, было источником его силы. Он обитал на полях сражений, подпитывая воюющих враждой и ненавистью: «Презирай! Поддайся гневу и ярости! Восстань! Поставь свою жалкую жизнь на кон, брось вызов!» Лишь тот, кто способен задавить противников своей мощью, достоин называться сильнейшим. И ее хозяин, правивший на поле брани, властвовал над всем миром по праву сильнейшего. Но только односторонняя резня — это уже не война. И именно поэтому владыка давным-давно находился в глубокой печали.

— Какой смысл быть сильнейшим, если нет никого, кто смог бы оспорить твой титул? — с этими словами Артош грустным взором окинул простиравшимся под его ногами мир.

И в эту секунду...

Рядом с парящим в небе Авант Хеймом прозвучала команда:

— Всем кампферам! «Химмель Апокрифен»! [21] Лёзен!

— Прицел... Калибровка... Фиксация... Главное — никого не убивать.

— Яволь! [22]

Со стороны фантазмы по войскам коалиции ударил залп из тысячи двухсот небесных кар, впоследствии решивший судьбу всей планеты.

Азраил вскрикнула от неожиданности, когда небо и землю озарила яркая вспышка.

— Ня-ня-а-а-а?! Кто это сейчас использовал нябесную кару?!

— Не... Неизвестно! На Авант Хейме никто ничего не...

Все крылатые скопом набились в тронный зал и бестолково метались из угла в угол: кто-то запускал поисковые заклинания, кто-то пытался перенестись из Авант Хейма наружу.

Азраил вдруг вспомнила недавние слова Джибрил — то, что она сказала, когда вернулась после одиночного вылета, истратив «Небесную кару» на единственную экс-макину.

— Экс-макины... Груда мусора, способная лишь ня имитацию...

Не иначе они восприняли атаку Джибрил как нападение и решили дать сдачи в полном составе.

— Ня-ха... Не на тех няпали, убогие железки...

Сообразив, наконец, в чем дело, Азраил кровожадно оскалилась и начала спешно раздавать приказы.

— Рафуша, бери с собой девять отрядов и унячтожь все гномьи корабли, ня которых может быть бомба-эссенция. Саруша, бери оставшиеся девять и как можно скорее перебей эльфийские...

— Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Под сводами тронного зала раздался оглушительный хохот, и все крылатые испуганно застыли.

— Ха-ха-ха, так вот кто меня испытывает! Это случилось куда быстрее, чем я ожидал! Ха-ха-ха-ха! — раскатисто смеялся Артош на весь Авант Хейм.

— Прошу меня простить, — осторожно подала голос Азраил, — но разве жалкие экс-макины способны повергнуть вас, нашего повелителя?..

Но Артош, как и всегда, не удосужился ничего объяснить. Он словно увидел что-то, доступное лишь богам или же только ему одному — богу войны.

— Экс-макины? Какие еще экс-макины?

Азраил не нашлась, что и ответить. Артош ухмыльнулся и вперился взглядом куда-то вдаль, будто предвкушая что-то, чего он ждал уже очень долгое время.

— Ну конечно... Лишь слабейшие достойны бросить вызов сильнейшему... Не так ли, обезьяны? — сказал он, подняв правую руку. Этого движения было достаточно, чтобы заставить трястись Авант Хейм и скрипеть пространственно-временной континуум. Кто-то из крылатых сдавленно пискнул.

— Всем приготовиться, — изрек их хозяин.

Этот приказ отменял все предыдущие приказы Азраил. Он означал лишь одно: Артош — сильнейший из древних богов, царь царей — собирал всю мощь, неотъемлемой частью которой являлись и крылатые, и их небесные кары, для того чтобы нанести один-единственный всесокрушающий удар — божью кару!

— Владыка!!! Не извольте гняваться, но эти железки только того и ждут! — воскликнула Азраил. Наверняка экс-макины хотели спровоцировать Артоша использовать божью кару против коалиции, чтобы затем скопировать эту атаку.

Однако Артош ответил со свойственной лишь богу самоуверенностью:

— И что с того? — бросил он, обратив на Азраил свои свирепые золотые очи, и ее словно пронзило молнией.

Артош был сильнейшим из богов, а крылатые — его слугами. Его воля была законом, его власть — абсолютной, что же до всех остальных — то для него они были лишь жалкими слабаками. Строить планы и козни — это удел слабых. А сильные не боятся и не сомневаются. Азраил устыдилась того, что хоть на секунду позволила себе позабыть об этом.