Шрифт:
А вот его бригаду дёрнули на фронт! Спрашивается, где справедливость? И где логика? Чьи успехи они тут будут закреплять?! Нет, несколько десятков стареньких «единичек» сюда перебросили. И «мотолыги» придали. Только этими «коробочками» вы даже австрияков в заблуждение не введёте, господа!
А его части между тем будут нести потери. И снова потребуется время на то, чтобы принять и «обкатать» пополнение. Вот только с начальством не спорят. Или точнее, приходишь к начальнику со своим мнением, а уходишь — с мнением начальника. И никак иначе!
Вот и сейчас, задумало «верхнее» начальство повторить Зимнее сражение в Карпатах. Понятное дело, что с иным, более положительным результатом. Вот и начали опять формировать «кулак» для штурма Дуклинского перевала.
А Восьмую армию под командованием Брусилова, как понёсшую заметные потери, переместили сюда, чуть западнее Стрыя. И ударную бригаду Семецкого вместе с тремя десятками стареньких бронеходов да двумя десятками «мотолыг».
С «гениальным», чтобы не сказать большего, заданием — изобразить наступление и отвлечь тем самым часть австрийских сил.
Но деваться некуда, начали готовить хотя бы имитацию удара. Если наличными силами удастся прорвать хотя бы первую линию обороны, его полки могли уйти в одно небольшое ущелье, пройти скорым маршем два десятка вёрст, а затем — ударить по ближним тылам австрияков. План, правда, выходил так себе, но если австрияки хоть немного промедлят, то шансы на успех всё же были. Дохленькие, но и то хлеб. Потому что при лобовом ударе они легли бы в землю все, с гарантией и без малейшей пользы.
И тут пришёл к нему этот перебежчик. Просочился как-то через линию фронта, а как узнал Семецкого, так к нему и бросился с криком: «Пан Семецкий, я до вас шёл, спасите!»
Оказалось, это русин. Четыре года назад был в Беломорске на заработках. Увлёкся пейнтболом, и даже одну игру у них сам Семецкий и судил. Потом вернулся в Карпаты с рассказами, как прекрасна жизнь в России и с поставками в лизинг бензопил. Ну, а где бензопилы, там и запчасти, там и производство «шмурдяка» из опилок, бутанол и самопальный спирт на контрабандных миниатюрных ректификационных колоннах. В общем — свой человек среди карпатских лесорубов.
Но с началом войны «ушёл в нети», скрывался как раз по разным лесным заимкам. А на днях его предупредили, что и там достанут. Вот и рискнул, пошёл через линию фронта. «Я к вам за правдой шёл, за спасением! Вы же армян от турок спасли? Спасли! Вот и русин от австрияков безбожных спасите! А мы вам — любую помощь!»
Выяснилось, что где-то рядом со старым городишком Сколе, а вернее — рядом с его железнодорожной станцией, оборудовали австрийцы вполне себе настоящий концентрационный лагерь. И собрали в нём почти десять тысяч русинов.
Ходили слухи, что морят их там холодом и голодом, но это ещё пол беды, а настоящая беда будет, когда перевезут дальше, в какой-то Талергоф [123] .
В итоге и родилась эта авантюрная идея. Атаковать малыми силами, но с неожиданного направления. Провести разведку, а если обещания местных провести тайными тропами подтвердятся, то ударить с тыла. Освободить пленных, занять железнодорожную станцию и склады при ней. Отрезать прифронтовую группировку и держать против них оборону, как уже не раз делали и во Франции, и в Польше. Отступать, огрызаясь. А самим в это время пополняться подходящими подразделениями. А при малейшей удаче — сделать бросок на Мукачево прямо в захваченных австрийских эшелонах.
123
Талергоф — концентрационный лагерь, созданный властями Австро-Венгерской империи в первые дни Первой мировой войны. Располагался в песчаной долине у подножия Альп, возле Граца, главного города провинции Штирия. Один из первых концентрационных лагерей в мировой истории XX века, первый в Европе.
И там тоже закрепиться и держаться, пока наши основные части не подойдут. Все Карпаты так пройти не удастся, но шума будет много. А значит, задача 'отвлекающего удара будет выполнена.
Вот они и идут. Зимними Карпатами, заснеженными и поросшими лесом склонами. Первые роты несли на себе боезапас и по два сухих полена. Зачем поленья? Ну так опыт Шипки! Сложить, развести такой костёр, который потом и от сырого дерева не затухнет, и так греться.
Правда, уже следующие подразделения волокли бензопилы и запас горючего. Жаркие костры-то и до них развести успели, только поддерживай.
Первые подразделения шли с двумя ночевками. Следующие — уже с одной и намного бодрее. Появлялись ступеньки и поручни на крутых подъемах, оборудованные стоянки, бревна. А затем и мостики через ручьи и речушки.
«Чёрт возьми!» — подумал Юрий. — «А ведь в тылу и декавильку прокладывают. Правда, всего на первый десяток вёрст, но если так и дальше пойдёт, то скоро и обычная пехтура все тридцать вёрст за один день осилить сможет!»
Но пока что приходилось переть на себе гранатомёты и миномёты, «натахи» и «тэдди», а главное — боеприпасы. И самым надёжным транспортом были не лошади и ослы, а обычные солдатские «ваньки». Надёжным, способным пройти там, где сам чёрт ногу сломит, но, увы, мало он утащить может.
«Ничего!» — мысленно утешил себя полковник. — «Среди узников, небось, многие с австрияками посчитаться захотят. Вот самых бодрых на поднос боеприпасов и отправим. Если сведения о численности верны, да хоть треть окажется в состоянии носить что-то, это уже три тысячи человек получается! Почти сто тонн груза за раз утащить могут!»
О! А вот тут его служивые накатали настоящую ледяную горку. Семецкий улыбнулся. Хотя бы шагов пятьсот-шестьсот можно будет спускаться верхом на мешке. Уже приятно! Не он на тебе едет, а ты — на нём!