Берри поймал себя на мысли, что девчонка-то права. Айзек же просто порхал вокруг нее, как бабочка вокруг распущенного цветка. Сам Берримор посматривал на экран, сидя в кресле-ковше за пультом управления. Он не поменял своего места с тех пор, как они сюда прилетели, и не хотел этого делать. Когда начался весь этот прямой квантовый эфир, он, изначально представившись, сразу ушел в тень. Планетатор Меркури, конечно, выглядел обескураженно от такого резкого выпада в свою сторону, но явно не собирался сдаваться. Берри знал такую породу людей. Они добивались своего всегда и везде, а если этого не получалось, то все равно шли до конца, прогибая все вокруг или прогибаясь самим.

– Если ты, Тина, действительно так радеешь за марсиан, как посмела бросить службу и пойти на преступление!? – напал на девушку Меркури в ответ, но, видимо, уже более обдуманно.

– Я бы очень хотела сделать все по-другому, если бы только могла вернуться назад или получить второй шанс! … Я и пыталась, как могла, изо всех сил! … Но вы ж даже не видели, какое море беженцев доставил на Марс последний шаттл! … Поймите наконец, сэр, Марс не в силах принять всех этих людей! Прошу вас, умоляю, все что угодно, только откройте транспортный коридор хотя бы до Ганимеда! Оттуда шаттлы смогут увести этих несчастных на Би-Проксиму! … Ведь ваша эта игра, она не так важна, как тысячи жизней людей! Вы же живой человек, у вас есть близкие родственники! У этих переселенцев они тоже есть!

Берри даже затаил дыхание. Слова этой Тины западали прямо внутрь, прямо в самое сердце. «Проникновенно говорит, словно через себя пропускает. Этим словоблудам-хронографам бы у нее поучиться». Берри покосился на девушку. Тина плакала. Он тяжко вздохнул. «Что за гребаная служба! Зачем весь наш Звездный Патруль с мощными крейсерами, шаттлами, если этот ребенок делает все, а мы ничего!». Его взгляд упал на Айзека, который буквально сиял, как новая молодая звезда на небосводе. «А этот лицемерный счастливец даже не понимает, чему на самом деле надо удивляться и радоваться!». Берри совсем позабыл о Меркури с экрана и вспомнил о нем лишь, когда тот снова сделал выпад:

– Рад бы согласиться с тобой, Тина, но не могу, извини… Методы твои слишком коварные: захват заложников, угроза их жизням! Красиво поешь, а на самом деле это все – лишь твои слова на публику! Ты сейчас просто уничтожаешь меня и мою карьеру! Уничтожаешь лояльность моих избирателей, доверие марсиан!

– Нет! Это не так! Простите, если обидела вас или кого-то из этих, что со мной! … Я не хотела, честно, я и сейчас не хочу… Хотите, сэр, я и всех прямо сейчас отпущу! Я их и не задерживаю! Посмотрите у меня и оружия нету! … Я тут только ради людей, и за слова свои готова ответить!

Тина действительно убрала роторный пистолет за пояс, показав чистые руки.

– Что ж… Видать ты хорошая, милая и даже красивая девушка, которая по глупости совершила ошибку, выбрав путь преступления вместо диалога… Жаль, если спец-силы Патруля сделают что-то с тобой. Я должен непременно взять тебя под свою опеку.

– Вы сейчас о чем, сэр? – удивилась Тина его резко сменившемуся тону.

Меркури выдержал некоторую паузу, в течение которой все, включая миллионную аудиторию, затаив дыхание, ждали его пояснения не меньше, чем сама «террористка».

– Выходи за меня – негромко, но четко произнес Меркури.

Повисла тишина. Берри даже слегка дернулся, услышав столь внезапное предложение со стороны Меркури. «Вот, мерзавец! А еще планетатор!».

– Я… Я не могу, сэр… У вас есть невеста, а у меня муж – залепетала Тина.

– Хм… Странно, а в регистрате указано, что ты свободна… Значит, все таки, пустые слова, чтобы одурачить доверчивую публику… Узнаю подчерк хронографов… Жаль. Я тебе почти поверил.

– Нет! … Я! … Да! … Нет! … Это неправильно, сэр! Мое или ваше личное ничто в сравнении с судьбами тысяч!

– Так я не понял, готова ли ты сделать все ради людей или нет!? Или, опять, лишь слова для рейтинга!? … Готова или нет!? – искренне судя по мимике возмутился Меркури.

Его лицо прямо всецело превратилось в вопрос, на который он ждал ответа. Берримор поперхнулся собственной слюной и закашлял. Айзек шикнул на него, будто это тот был в гостях, в личной студии ГЛТК. На Тину же вообще жалко было смотреть. Загнанный в ловушку зверь и тот, кажись, больше вызывал уважение, чем потупившая взор, стушевавшаяся и покрасневшая, как спелый томат, девушка.

– Да, сэр! – внезапно встрепенулась она и выпалила, как курсант на плацу во время построения.

– Тогда в чем причина твоего отказа!? … Ты мне нравишься, Тина. Я полюбил тебя сразу, как увидел.

Берри закашлял и отвернулся. Даже Айзек замер, выпучив глаза на говорившую фигуру планетатора. Сама Тина прижалась к стене, будто ее приговорили и поставили на расстрел. Она силилась что-то сказать, но, видимо, не могла собраться с духом или мыслями.

– А как же ваша невеста? Как же Тамара? – все же, чуть запинаясь, спросила девушка.